Цветок ириса

- Давай к делу. Я просмотрела все возможные источники, сводку всех приемов, ужинов, званых вечеров, всего, где мог присутствовать Боттичелли. Из тех вечеров, что устраивали Медичи, он присутствовал лишь на тех, что проходили в доме Медичи. Иногда он бывал у них в банке – тут, собственно, удивляться нечему – и пару раз он приезжал в поместье в Кареджи и на виллу ди Кастелло. Там, кстати, одно время висела его картина «Рождение Венеры».

- Так, давай рассуждать логически, – философски начал Артем, закладывая в рот уже третий кусок оладьев. – Если мое воспоминание о том вечере указывало как раз на местоположение этой неизвестной картины, то банк можно смело отмести – вряд ли там устраивали прием. Хотя до конца это тоже отрицать нельзя, может, как раз в банке и логичнее всего спрятать ценности.

- Нет, это вряд ли. Банк Медичи часто висел на волоске от разорения. Если бы это случилось, помещение могло отойти кому-то другому, и картину бы нашли. Боттичелли был другом Лоренцо, прекрасно знал его дела и не стал бы так рисковать.

- Тогда у нас остаются дом, две виллы и могила Симонетты.

- Это в церкви Оньиссанти, – добавила Вита. – Там семейная гробница Веспуччи. Но церковь перестраивалась несколько раз, что-то сносили, что-то добавляли. Тайник там сделать негде, если только в самой могиле.

- Ну уж вскрывать ее я точно не намерен, – содрогнулся Артем. – Так, ладно. Тогда предлагаю поступить так: сейчас идем в эту церковь, вдруг меня очередное озарение посетит. А если нет, тогда посетим обе виллы и дом. Начнем с Кареджи.

- А почему не с дома? – улыбнулась Виттория. Артем фыркнул.

- На месте нашего художника я бы спрятал эту картину как можно дальше от города. Да и важные приемы больше проходят где-то в поместьях.

- Ну вот ты не прав стопроцентно. Лоренцо все переговоры проводил именно в городе, в банке или дома.

Артем посмотрел на нее долгим взглядом, прищурился, залпом допил свой кофе и откинулся на спинку стула, не сводя с нее пристальных бирюзовых глаз.

- А можно спросить? Почему ты не сказала, что сама из Медичи?

- Лука проболтался, да? – догадалась девушка. – Если честно, сама не знаю. Я не люблю рассказывать о своей семье. У всех сразу возникают двоякие ассоциации, сразу меняется отношение. С одной стороны, ты вроде бы остаешься тем же человеком, а, с другой, к тебе начинают относиться с каким-то благоговением что ли. Все моментально начинают восторгаться твоей семьей, начинаются споры о том, кто из моих предков как поступал – хорошо или плохо, кто-то просто начинает поливать меня грязью. Я это все не люблю. Да, у меня прекрасная семья, я горжусь этим родством, но не спешу его озвучивать при знакомстве.

- Стало быть, твое полное имя...

- Виттория Медичи-Каттанео. Я историк искусств, и нам пора.

К церкви они подходили в смешанных чувствах. Артем не переставал поглядывать на ушедшую в себя девушку и думать о том, что Лука, черт его возьми, был прав во всем. За своими проблемами и постоянной работой он забыл и о личной жизни, и о настоящем. Он все время оглядывался на будущее, делал все ради карьерного роста и благополучия, зарабатывал себе имя в адвокатских кругах, а в отпуске вляпался в очень давнюю историю и снова едва не упустил настоящее.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Если бы он раньше знал, что будет так благодарен судьбе за то, что свела его с такой терпеливой девушкой, как Виттория!.. Другая на ее месте уже давно бы отправила ему прощальное письмо и исчезла в лабиринте флорентийских улиц.

Толкнув тяжелую дверь, они вошли в неф, прошли по центральному проходу и остановились перед расписанным алтарем. Стройные ряды лавок уходили в обе стороны, где-то за ними таились надгробия, и Виттория почти сразу повернула туда, бросив на алтарь лишь один короткий благоговейный взгляд.

Скромное надгробие Симонетты Веспуччи Артем увидел не сразу. А увидев, ничего не почувствовал, кроме тяжести на душе. Тот, кем он был когда-то очень давно, бесконечно сожалел об их любви, но Артем ощущал лишь горечь.

Остановившаяся неподалеку Виттория смотрела куда-то вниз, и, проследив за ее взглядом, он увидел круглую сине-белую плиту с латинским изречением. Он подошел ближе, присмотрелся и разобрал имя, после чего усмехнулся.

- Странно стоять у собственной могилы.

- Не говори так, – оборвала его итальянка. – Это был совершенно другой человек. В тебе живет лишь часть его, но это не значит, что ты – это в точности он.

- Да, наверно...

- Ничего?

Он покачал головой, и Вита сокрушенно вздохнула.

- Будем думать дальше.

Они остановились на улице, отойдя от церкви на пару десятков шагов. Виттория кусала губы, явно нервничая, Артем же просто гадал, куда его забросит следующее видение и случится ли оно вообще.

А что будет, если он не найдет эту картину? Так и будет просыпаться по ночам в холодном поту? Так ведь и свихнуться окончательно не долго...