Тушеная свинина

В тот день твоя мать очнулась от сна и обнаружила себя в мире воды. Я тоже был с ней в комнате, но в памяти от событий того утра осталось одно пустое белое пятно. Как бы я ни старался воскресить произошедшее, все, что я помню, – это как мы вдвоем ложимся спать, а над деревней стелется туман. Затем ясно, как звук трубы, я вспоминаю момент, когда открыл глаза и увидел слезы на лице твоей матери, кровь, сочащуюся из порезов на ее руках, и нож, который она держит у горла.

«Что ты делаешь, черт возьми?» – спросил я ее.

«Убей меня», – прошептала она.

Я умолял отдать нож. Она заставила меня пообещать убить ее. Я уговорил твою мать успокоиться и спросил, почему ей так хочется умереть. Она молчала. Я заверил ее, что скоро все закончится и мы поедем домой.

«Все уже кончено, – сказала она спокойно, хотя слезы еще катились по ее лицу. – Мое тело пока здесь, но это ненадолго. То, что придавало ему смысл, взято водой. Это меня опустошает. Я оставила в ней часть себя. В конце концов она заберет меня целиком».

Я не поверил. Точнее, не смог понять смысла сказанного. Я назвал ее эгоисткой, потому что она думает только о себе, а не о нашей семье. Я понимал, что снова пытаюсь, точно наручниками, приковать ее к долгу перед нашей семьей. Я говорил себе, что достаточно сберечь ей жизнь, и наша семья сохранится.

Я сожалею обо всем этом. Сожалею, что не смог взять ее за руку и вытащить из мира воды. Я по-прежнему думаю, что если бы я оказался более понимающим, если бы принял ее образ жизни, все обернулось бы по-другому и она нашла бы, за что держаться. Но я был глуп. Я не мог оттащить ее, даже если бы пытался. Твоя мать говорила, что в мире воды нет ничего, но я пришел к пониманию, что все, чего она когда-либо хотела, скрывалось там, в этих глубоких водах. И она оставила меня одного здесь, в этом мире, в поисках того, чего хочу я.

Я отнял у нее нож силой. Дед, должно быть, слышал нашу ссору и видел твою мать с ножом. Потому что с того дня, пока мы не ушли, он ни словом не обмолвился о мире воды.

Мы вернулись домой, и через несколько месяцев твоя мать родила. Она любила тебя с такой силой, какой я никогда не замечал в ней прежде. Я могу уверенно сказать, что ты была единственной причиной, по которой все последующие годы она держалась за нашу семью. Она взяла на себя роль любящей матери, которой я всегда для нее желал. Все, что от нее осталось, она отдала тебе. Но все это время я наблюдал, как она уплывает от меня, все больше теряясь в мире, которого я никогда не видел. Я только сейчас понял, что есть два типа людей: те, кому нужны границы, и те, для кого они смерть. Заставить твою мать жить так, как хотел я, было не менее жестоко, чем держать рыбку в стеклянной банке.

Думаю, это было невероятно тяжелое время для нас обоих. Мы были одиноки. Кроме того, что мы жили в одной квартире и у нас был общий ребенок, нас ничто не соединяло. Все эти годы она не заговаривала о возвращении в Тибет. Время от времени она упоминала о мире воды, но только вскользь. Иногда покупала тюльпаны, и мы вместе смотрели, как они распускаются и увядают.

Наконец мы расстались. Вскоре после развода я узнал о ее болезни. В каком-то смысле раковые клетки не слишком отличались от ножа, который она держала в руке, просто ее желание умереть проявилось по-другому. Они ее убили.

Всю свою жизнь я совершал бесчисленные ошибки. Я сделал много такого, в чем виню себя до сих пор. Но есть одна вещь, которую я непременно сделал бы снова: отнял бы у твоей матери нож.

Видишь ли, она ошибалась. Мир воды не мог забрать ее всю. Так не бывает, это было бы слишком радикально. Она никогда этого не понимала. Частицы ее жизни, как семена, были посажены на этой земле и день за днем вырастали в побеги, цветы, деревья. Их корни уходят глубоко в землю и будут жить, пока мы с тобой о них помним. Неужели ты думаешь, что она существовала отдельно от нас? Нет.

Прошу прощения, если я тебя утомил. История получилась длинная. Я не собираюсь спрашивать, видела ли ты мир воды. Мне кажется, я уже знаю ответ. И я не удивлен, что какая-то сила вернула тебя в ту деревню, в которой мы некогда побывали. Но по каким-то непонятным для меня причинам я не ощущаю в тебе следов кромешной тьмы, в которую попала твоя мать. И я этому очень рад.

Оставь эту фигурку себе. Ее сделала твоя мать. Мы должны как-нибудь навестить ее. Я не помню, чтобы мы когда-либо были вместе на ее могиле. Мы возьмем с собой немного пива. Она очень любила пиво.

Глава 18

Луна напоминала круглый кулон на цепочке из трех звезд. Ночи в Пекине все еще были прохладными. Цзяцзя распустила волосы, и они упали на плечи, защищая шею от ветра. Недавно появившиеся листья липы превратились в сплошную массу сочной зелени, а листья гинкго колыхались на ветру, как миниатюрные веера.