Тысяча и одна ночь. В 12 томах

— О прекраснейшая из цариц, жизнь души, радость взоров, вертоград ума, о царица, о госпожа моя! Молю тебя, успокой свое сердце и осуши очи свои, потому что участь твоя преисполнена счастья! У меня относительно тебя только одно намерение — быть твоим верным рабом, подобно тому как сестра моя уже и теперь верная раба твоя. Я не совершу никакого насилия над тобою, но женюсь на тебе по закону Аллаха и пророка Его. И тогда я повезу тебя в Багдад, на мою родину, где куплю тебе невольников и невольниц и жилище, достойное тебя своим великолепием. Ах, если бы ты знала, в каком дивном крае стоит Багдад, Город мира, и как любезны, вежливы и приветливы его жители, и как доброжелательно и прелестно их обращение! Кроме того, у меня есть мать, лучшая из женщин, которая будет любить тебя как родную дочь и будет готовить для тебя превосходные блюда, потому что никто в стране Иракской не стряпает лучше ее!

Так говорил Гассан дочери царя Джиннистана, молодой красавице по имени Сияние. А царевна не отвечала ему ни единым словом, ни единым звуком. И вдруг постучали у дверей дворца. Гассан же, которому было поручено отворять и запирать двери, сказал:

— Извини меня, о госпожа моя, я должен отлучиться на минуту.

И побежал он отворять. Это сестры возвращались с охоты, и, увидев, что он здоров и что щеки его засияли, они обрадовались до последних пределов радости.

Гассан же ничего не сказал им о царевне Сияние и принялся помогать им нести добычу, привезенную с охоты, и это были газели, лисицы, зайцы, буйволы и всякого рода дичь. И был он с ними чрезвычайно приветлив, одну за другою целовал в лоб, ласкал, выражал свою дружбу с такою горячностью, к которой они не привыкли с его стороны, так как все свое внимание он отдавал меньшой сестре — Нераспустившейся Розе. Поэтому их приятно удивила такая перемена; старшая же из девушек заподозрила даже, что есть особая причина для такой перемены; она взглянула на него с лукавой улыбкой, подмигнула и сказала:

— Воистину, о Гассан, такая чрезмерная приветливость с твоей стороны удивляет нас, потому что до сих пор ты только принимал нашу ласку и никогда не отвечал на нее. Или ты находишь, что мы стали красивее в охотничьей одежде, или больше любишь нас теперь, или то и другое вместе?

Но Гассан потупил очи и так вздохнул, что самое жестокое из сердец могло бы расколоться надвое!

А удивленные принцессы спросили:

— Почему же ты так вздыхаешь, о брат наш? И кто же мог так смутить твой покой? Не желаешь ли вернуться к матери, на родину? Говори, Гассан, открой сердце свое сестрам твоим!

Но Гассан повернулся к сестре своей Нераспустившейся Розе, которая подошла именно в эту минуту, и сказал ей, сильно покраснев:

— Говори лучше ты. Мне же слишком стыдно объяснять им причину моего смущения.

И Нераспустившаяся Роза сказала:

— Сестры мои, это пустяки и ничего не значит. Наш брат просто поймал красивую птицу и желает, чтобы вы помогли ему приручить ее.

И все воскликнули:

— Конечно, это пустяк! Но почему же Гассан так покраснел?

Она ответила:

— Вот в чем дело. Гассан любит эту птицу, и какою любовью!

Они сказали:

— Йа Аллах! Как же ты будешь, о Гассан, любить птицу перелетную?

А Нераспустившаяся Роза сказала, между тем как Гассан опустил голову и еще сильнее покраснел:

— Словом, движением и всем остальным.

Они же сказали:

— Так, значит, это очень большая птица?

Нераспустившаяся Роза сказала:

— Она нашего роста. Выслушайте-ка лучше меня! — и прибавила: — Знайте, о сестры мои, что ум сынов Адама очень ограничен. Вот почему, когда мы оставили здесь одного нашего бедного брата Гассана, он стал тосковать и для развлечения стал бродить по дворцу. Но ум его был так смущен, что он перепутал ключи от комнат и нечаянно отпер дверь запретной комнаты, той, где находится терраса. И случилось с ним то-то и то-то. — И рассказала она, но смягчая вину Гассана, всю историю, прибавив: — Во всяком случае, можно извинить Гассана потому, что девушка прекрасна. Ах, если бы вы знали, сестры мои, как она хороша собою!

Выслушав эти слова Нераспустившейся Розы, сестры сказали ей:

— Если она так хороша, как ты говоришь, опиши нам ее немного, прежде нежели покажешь.

Нераспустившаяся Роза сказала: