Тысяча и одна ночь. В 12 томах

О гурия, какое я встречаюСоединенье чудное в тебе!Увидев лик твой светлый, орошенныйВодой красы победной, кто забудетОчарованье дивное его?!И мнится мне, наполовинуИз дорогих рубинов царственное телоТвое сложилось; третья часть в нем — жемчуг,Черный мускус — четвертая в нем часть,

Пятая ж — из амбры, шестая — золотая!Из дев, рожденных Хаввой[42], из красавиц,В небесных обитающих садах,Нет ни одной, чтобы с тобой сравнилась!Убить меня захочешь, — не прощай! —Одною жертвой страсти станет больше.Захочешь к жизни ты меня призвать,О украшенье мира, — удостой лишьНа меня единый бросить взгляд!

Молодые же девушки, услышав эти стихи, воскликнули все в один голос, повернувшись к царевне:

— О царевна, будешь ли осуждать нас теперь за то, что мы привели к тебе юношу, который умеет так прекрасно выражаться и в таких дивных стихах?

Царевна спросила:

— Так он поэт?

А они ответили:

— Да, разумеется! Он сочиняет с изумительною легкостью стихи и оды, в которых всегда есть живое чувство!

Эти слова, так ясно указавшие на новое достоинство Гассана, победили сердце невесты. Она взглянула на Гассана, и глаза ее улыбнулись из-под длинных ресниц. Гассан же, только ждавший знака этих глаз, взял ее на руки и унес в свою комнату. И там с ее согласия он открыл в ней то, что должен был открыть, и сломал то, что должен был сломать, и распечатал то, что было запечатано. И насладился он до последних пределов наслаждения, и она также. И в краткое время испытали они все радости мира. И любовь к юноше с беспредельною страстностью поселилась в сердце царевны. И долго пели в нем птицы радости. Слава Аллаху, соединяющему верных рабов Своих в наслаждении и без счета расточающему счастливые дары Свои! Тебе, Господин наш, поклоняемся мы, о Твоей помощи умоляем! Направь нас, тех, кого осыпал Ты Своими благодеяниями, на прямой путь, а не на тот путь, которым следуют прогневавшие Тебя и заблуждающиеся!

Гассан же и Сияние провели вместе сорок дней среди всех радостей, доставляемых любовью. Семь принцесс, и в особенности Нераспустившаяся Роза, старались ежедневно разнообразить развлечения молодых и делать для них пребывание во дворце насколько возможно более приятным. Но на сороковой день Гассан увидел во сне мать свою, упрекающую его в том, что он забыл о ней, между тем как она денно и нощно проливает слезы над гробницей, которую велела построить в своем доме. И проснулся он со слезами на глазах и так вздыхал, что вздохи его разрывали душу. И все семеро принцесс, сестры его, прибежали, услышав, что он плачет; Нераспустившаяся же Роза, встревоженная больше всех остальных сестер, спросила у дочери царя джиннов, что же случилось с мужем ее. А Сияние ответила:

— Не знаю.

Нераспустившаяся же Роза сказала:

— Я сама спрошу о причине его волнения. — И спросила она Гассана: — Что с тобой, ягненок мой?

Тогда слезы еще обильнее потекли из глаз Гассана, и рассказал он наконец о своем сне и много плакал.

На этом месте своего рассказа Шахерезада заметила, что наступает утро, и скромно умолкла.

А когда наступила

ПЯТЬСОТ ДЕВЯНОСТО ВТОРАЯ НОЧЬ,

она сказала:

И рассказал он наконец о своем сне и много плакал. Тогда заплакала и застонала, в свою очередь, и Нераспустившаяся Роза, между тем как сестры ее говорили Гассану:

— Если так, о Гассан, мы не можем более задерживать тебя здесь и мешать возвратиться на родину к любимой матери. Мы умоляем тебя только о том, чтобы ты не забывал нас и обещал навещать нас один раз в год.

А сестрица его Нераспустившаяся Роза бросилась к нему на шею, рыдая, и наконец лишилась чувств от горя. И когда пришла в себя, то произнесла прощальные стихи и, спрятав голову свою в колени, не стала слушать никаких утешений. Гассан же поцеловал, приласкал ее и поклялся ей приезжать ежегодно. Тем временем остальные сестры по просьбе Гассана стали готовить все к отъезду. А когда все было готово, они спросили:

— Каким же образом думаешь ты вернуться в Басру?

Он же ответил им:

— И сам не знаю.

Потом он вдруг вспомнил о волшебном барабане, который отнял у чародея Бахрама и на котором была натянута петушиная кожа, и воскликнул:

— Йа Аллах! Вот каким образом! Но я не умею им пользоваться.

Тогда плачущая Нераспустившаяся Роза осушила на минуту слезы свои, встала и сказала Гассану:

— О брат мой возлюбленный, я научу тебя, как обращаться с этим барабаном!

И взяла она барабан, прижала к животу и сделала вид, как будто барабанит по нему пальцами, а потом сказала Гассану:

— Вот как нужно делать.

А Гассан сказал: