Тысяча и одна ночь. В 12 томах

— Я рассчитываю, мой добрый дядя, на тебя и на твою услужливость. Пойди на помост, где я оставил свою одежду, и возьми кошелек с золотом, который ты найдешь на моем поясе, и я вверяю тебе своего малыша, чтобы он начал свое развитие. И я сделаю с твоей помощью свою первую попытку.

И растиральщик ответил:

— Слушаю и повинуюсь!

И растиральщик пошел, взял кошелек с золотом и вышел из хаммама, чтобы найти девушку, о которой шла речь. И попутно он сказал себе: «Этот бедный отрок воображает, что зебб — это мягкая карамель, которую можно растягивать и растягивать. Или, может быть, он считает, что огурец за одну ночь становится огурцом или что бананы созревают до того, как они названы бананами!

И, так подсмеиваясь над этим приключением, он отправился на поиски жены своей, и, найдя ее, он сказал ей:

— О, знай, что я только что массировал в хаммаме отрока, прекрасного, как полная луна. Он сын великого визиря, и у него есть все совершенства, но — бедняга! — у него почти нет зебба, как у других мужчин! То, что у него есть, едва ли больше ореха. И в то время как я оплакивал его юность, он дал мне этот кошелек, полный золота, чтобы я мог найти ему юницу, способную в одно мгновение развить то бедное наследство, которое он получил от своего почтенного отца, потому что этот наивный воображает, что его зебб будет воздвигнут в одно мгновение с первой же попытки.

И тогда я подумал: «Лучше, чтобы все это золото осталось в нашем доме», и я пошел за тобой, чтобы ты сопровождала меня в хаммам, где ты притворишься, что поддаешься попыткам этого бедного отрока. Для тебя в этом не будет ничего неудобного. И ты даже сможешь посмеяться над ним часок, ничего не опасаясь. Я же, со своей стороны, буду присматривать за вами, чтобы не мешало вам любопытство других купальщиков.

Услыхав эти слова мужа своего, молодая женщина повиновалась и нарядилась в свою лучшую одежду. Впрочем, ей не нужно было нарядов и украшений, она и без того могла вскружить голову кому угодно, так как была красивейшей женщиной своего времени.

На этом месте своего рассказа Шахерезада заметила, что наступает утро, и скромно умолкла.

А когда наступила

ПЯТЬСОТ ЧЕТВЕРТАЯ НОЧЬ,

она сказала:

Впрочем, ей не нужно было нарядов и украшений, она и без того могла вскружить голову кому угодно, так как была красивейшей женщиной своего времени.

И повел растиральщик жену свою к молодому сыну визиря. И, войдя в теплую залу, где продолжал лежать на мраморе отрок, растиральщик оставил их вдвоем, а сам встал за дверью, чтобы не давать любопытным заглядывать в ее решетку, и посоветовал запереть дверь изнутри.

Когда молодая женщина увидела отрока, она была очарована его луноподобной красотой; она ему тоже понравилась. И она сказала себе: «Как жаль, что у него почти нет того, что есть у других мужчин. Потому что муж сказал мне очень верно: он едва ли больше ореха». Однако ребенок, спящий между бедрами отрока, до которого дотронулась молодая женщина (хотя малость его в состоянии сна была очевидна), был одним из тех, кто мог полностью встряхнуть свое оцепенение. И тут он внезапно оказался сравнимым с таковым у осла или слона и в действительности оказался очень большим и очень мощным. И жена растиральщика, заметив это, вскрикнула от восхищения и бросилась к отроку, который воссел на нее, как горделивый петух. И спустя недолгое время он проник в нее первый раз, затем во второй раз, а затем и в третий раз, и так далее до десятого раза, и все это время она стонала и безумно извивалась.

Вот и все, что случилось с ними.

А растиральщик из-за деревянной решетки двери видел всю эту сцену, но не осмелился из-за боязни публичного бесчестья шуметь или ломать дверь. И он лишь вполголоса взывал к своей жене, которая ему не отвечала. А он говорил ей:

— О мать Али, чего ждешь ты и почему не выходишь? Уж поздно, и тебе пора идти домой, ты забыла там своего ребенка, который ждет грудь твою!

Однако она, лежа под отроком, продолжала резвиться и смеялась и, задыхаясь от смеха, говорила:

— Нет, ради Аллаха! Теперь я буду кормить грудью только этого ребенка!

И сын визиря сказал ей:

— Но все же ты могла бы уйти ненадолго, чтобы покормить его, а потом сразу же вернуться.

А она ответила:

— Я бы предпочла расстаться с душой своей, чем оставить без кормилицы моего нового ребенка хотя бы на час.

И, увидав, что его жена отказывается к нему возвращаться, несчастный растиральщик пришел в отчаяние, и ярость ревности душила его, он взбежал на крышу хаммама, бросился с нее вниз головою и умер.

История эта доказывает, что мудрый ни о чем не должен судить по внешним признакам.

— Однако, — продолжила Шахерезада, — история, которую я сейчас расскажу, еще лучше демонстрирует, насколько обманчива внешность и насколько опасно ею руководствоваться.

БЕЛОЕ И БЕЛОЕ