Тысяча и одна ночь. В 12 томах

— Между тем ты отлично знаешь, что морской царь Саламандр — человек жестокий, ограниченный и полный высокомерия и что он отказал уже многим молодым царевичам. И ты не боишься поставить нас в унизительное положение по отношению к нему, заставляя нас обращаться к нему с предложением, которое он, без сомнения, отвергнет. И тогда мы, всегда столь дорожившие честью нашей, будем глубоко унижены и возвратимся от него с вытянутыми носами. Право, сын мой, ты бы не должен был ни в коем случае и ни по какому поводу называть имя царевны этой, в особенности при сыне сестры твоей, хоть будь он усыплен сонным зельем.

Салех ответил:

— Да, но теперь дело уже сделано, и юноша безумно влюблен в эту молодую девушку и заявил мне, что умрет, если не будет обладать ею. Да и что там в самом деле! Улыбка Луны, по крайней мере, настолько же прекрасен, как и царевна Гемма, и он происходит из знаменитого рода царей, и сам он царь могущественной земной державы, ибо ведь не один же этот болван Саламандр называется царем. Итак, что сможет он возразить мне такое, чего бы я не сумел опровергнуть, выставив соответственный довод?! Если он скажет мне, что дочь его богата, я скажу ему, что сын наш еще богаче; что дочь его прекрасна — но сын наш еще прекраснее; что дочь его знатного рода — но сын наш еще более знатного рода, и так далее, о мать моя, до тех пор, пока мне не удастся убедить его, что он будет только в выгоде, соглашаясь на этот брак. Во всяком случае, это я по неосмотрительности своей явился виной всего этого дела; и будет вполне справедливо, чтобы я взял на себя заботу довести его до конца, хотя бы рискуя, что мне переломают кости и придется отдать богу душу.

И престарелая царица Стрекоза, видя, что ничего больше не остается, сказала со вздохом:

— Насколько было бы лучше, сын мой, совсем не затевать этого опасного предприятия! Но раз такова судьба, я соглашаюсь, хотя и против желания, отпустить тебя туда. Но Улыбку Луны я оставляю у себя до твоего возвращения, так как я не хочу подвергать его опасности, не узнав ничего хорошенько. Отправляйся же без него и будь особенно осторожен в словах, дабы каким-нибудь словом не привести в ярость этого грубого и жестокого царя, который не считается ни с кем и обходится со всеми одинаково нахально.

И Салех ответил:

— Слушаю и повинуюсь!

И тогда он поднялся и взял два больших мешка, наполненных ценными подарками для царя Саламандра; и он взвалил эти два мешка на спины двум рабам и направился вместе с ними по морской дороге, которая вела к дворцу царя Саламандра.

На этом месте своего повествования Шахерезада заметила, что наступает утро, и скромно умолкла.

А когда наступила

ПЯТЬСОТ ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ НОЧЬ,

она сказала:

И Салех направился вместе с ними по морской дороге, которая вела к дворцу царя Саламандра.

Прибыв во дворец, царевич Салех попросил позволения войти побеседовать с царем; и ему разрешили. И он вошел в залу, в которой на троне из изумрудов и яхонтов сидел морской царь Саламандр. И Салех высказал ему пожелания мира в самых изысканных выражениях и сложил у ног его два больших мешка, наполненных великолепными дарами, которые принесли на спинах рабы его. И царь, увидав это, ответил на приветствие Салеха пожеланиями мира и, пригласив его сесть, сказал:

— Добро пожаловать, царевич Салех! Я уже давно не видал тебя и несколько жалею об этом. Но поспеши высказать мне просьбу, ради которой пришел ко мне, ибо когда дарят подарок, то ведь для того, чтобы получить взамен что-нибудь равноценное, не так ли? Говори же, а там посмотрим, могу ли я что-нибудь сделать для тебя.

Тогда Салех вторично отвесил царю глубокий поклон и сказал:

— Да. На меня возложено поручение, о котором я хочу просить лишь Аллаха и царя великодушного, доблестного льва, благородного мужа, молва о великолепии, о славе, щедрости, приветливости, мягкосердечии и доброте которого разнеслась далеко под водой и на земле и о котором с восторгом рассказывают друг другу в вечерние часы в шатрах богатых караванов.

И царь Саламандр, слушая эту речь, слегка раздвинул свирепо сдвинутые брови и сказал:

— Изложи просьбу свою, о Салех, и она коснется чуткого уха и доброжелательного ума. Если я могу исполнить ее, то сделаю это, не заставляя тебя долго ждать; если же я не смогу сделать этого, то не по недостатку доброй воли, ибо Аллах, о Салех, не требует от души, чтобы она вмещала больше, чем дано ей вместить.

Тогда Салех еще ниже, чем в первые два раза, склонился перед царем и сказал: