Тысяча и одна ночь. В 12 томах

— Я не расстанусь с моим мужем-египтянином, так как мир в душе моей только среди мусульман.

И, сильно раздосадованный, посланник топнул ногою и сказал мне:

— Так уведи эту женщину!

И взял я жену мою за руку и вышел из залы.

Но вдруг посланник снова позвал нас и сказал:

— Мать жены твоей, франкская старуха, жившая в Акре, велела передать дочери этот сверток. — И передал он мне сверток и прибавил: — И она поручила мне сказать дочери, что надеется увидеть ее в добром здравии.

Я взял сверток и с женою вернулся домой. И когда мы развернули посылку, то нашли в ней все платья, которые жена моя носила в Акре, и, сверх того, первые пятьдесят динаров, которые я ей отдал, и другие сто динаров — за второе свидание, завязанные в платок мною самим сделанным узлом. Тогда познал я, какое благословение принесло мое целомудрие, и возблагодарил Аллаха.

Впоследствии увез я жену мою, франкскую женщину, ставшую мусульманкой, сюда, в Египет. И она-то, о гости мои, сделала меня отцом этих белых детей, благословляющих своего Создателя. И до сего дня жили мы счастливо, пожиная то, что посеяли.

Такова моя история. Но Аллах мудрее всех!

И, рассказав все это, Шахерезада умолкла. И царь Шахрияр сказал:

— Как счастлив этот феллах, Шахерезада!

А Шахерезада сказала:

— Да, о царь, но, без сомнения, он не счастливее Халифа-рыбака с его морскими обезьянами и халифом.

И царь Шахрияр спросил:

— А что же это за история о Халифе и халифе? Шахерезада ответила:

— Я сейчас расскажу ее тебе!

И Шахерезада начала:

РАССКАЗ О ХАЛИФЕ И ХАЛИФЕ

О царь благословенный, узнала я, что в древние времена, в давнопрошедшие века жил в Багдаде человек, рыбак по ремеслу, и звали его Халифом[30]. И человек этот был так беден, так несчастен и лишен всего, что никогда не мог собрать достаточно средств для того, чтобы жениться и обзавестись самым бедным хозяйством; и оставался он поэтому холостым, между тем как и у бедняков были семьи.

Однажды он, по обыкновению, взвалил сеть на спину и пришел на берег моря, чтобы закинуть ее пораньше утром, до прихода других рыбаков. Но десять раз подряд закидывал он сеть и ничего не выловил. И сначала он до крайности был раздосадован, грудь его сжалась, и ум встревожился, и сел он на берегу в глубоком отчаянии. Но в конце концов он усмирил свои дурные мысли и сказал:

— Да простит мне Аллах движения души моей! Прибежище и спасение в одном только Аллахе! Он доставляет пропитание созданиям Своим, и то, что дается Им, никем не может быть отнято, а в чем отказывается Им, того никто не может нам дать. Будем же принимать и светлые, и черные дни такими, какими приходят они, и да преисполнится грудь наша терпения для перенесения несчастий! Незадача подобна нарыву, который прорывается и уничтожается лишь с помощью терпеливого ухода.

Когда рыбак Халиф успокоил душу свою такими словами, он бодро встал и, засучив рукава, стянув пояс и подобрав одежду, закинул сеть свою как только мог дальше, и он ждал довольно долго; после этого притянул к себе веревку и изо всех сил принялся тащить, но сеть была так тяжела, что он должен был делать это со всякими предосторожностями, чтобы вытащить ее, не порвав. Наконец благодаря ловкости и осторожности это ему удалось, и, когда сеть очутилась перед ним, он с сильно бьющимся сердцем открыл ее, но нашел он в ней только большую обезьяну, одноглазую и искалеченную.

На этом месте своего рассказа Шахерезада заметила, что приближается утро, и скромно умолкла.

А когда наступила

ПЯТЬСОТ ПЯТЬДЕСЯТ ПЯТАЯ НОЧЬ,

она сказала:

Глядя на это, несчастный Халиф воскликнул:

— Нет ни в ком силы и могущества, кроме Аллаха! Воистину, мы принадлежим Ему и к Нему возвратимся! Но какой злой рок преследует меня сегодня? И что означает эта незадача и эта горькая участь моя? Что же происходит со мною в этот благословенный день? Но все это предначертано Аллахом (да будет прославлено имя Его!).

И, сказав это, он взял обезьяну и привязал ее веревкой к дереву, росшему на берегу; потом схватил он бич, лежавший перед ним и, подняв его в воздухе, хотел было избить им обезьяну, чтобы сорвать на ней свое зло. Но вдруг обезьяна с помощью Аллаха зашевелила языком и с большим жаром и красноречием сказала Халифу:

— О Халиф, удержи руку твою и не бей меня! Оставь меня лучше привязанной к этому дереву и закинь еще раз сеть свою в воду, вверяя себя Аллаху, дающему тебе хлеб насущный!