Тысяча и одна ночь. В 12 томах

Когда Халиф услышал такую речь от кривой на один глаз и искалеченной обезьяны, он удержал руку свою, подошел к воде и закинул сеть, оставив веревку плавать. И когда он захотел вытянуть сеть, она показалась ему еще более тяжелой, нежели в первый раз; но, взявшись за дело медленно и осторожно, он вытянул ее на берег — и вот в ней оказалась другая обезьяна, но уже не кривая и не калека, но очень красивая, с глазами, подведенными сурьмой, с ногтями, выкрашенными лавзонией[31], с белыми, красиво расставленными зубами и розовым, а не красным, как у других, задом; и одета была эта обезьяна в красную с голубым одежду, приятную для глаз, и были на ногах у нее браслеты, а в ушах золотые серьги; и, глядя на рыбака, она смеялась, и щурила глаза, и болтала языком.

Увидав это, Халиф воскликнул:

— Так, значит, сегодня день обезьян! Слава Аллаху, превратившему в обезьян рыб морских! Значит, я пришел сюда только для того, чтобы получить такую добычу. О несчастный день, вот с чего ты начался! Ты как та книга, содержание которой узнаёшь, прочитав первую страницу. Но все это случается со мною вследствие совета первой обезьяны.

И, проговорив это, он подбежал к кривой обезьяне, привязанной к дереву, поднял бич, которым три раза описал круг в воздухе, и закричал:

— Посмотри, о зловещая рожа, что вышло из-за твоего совета! За то, что я начал день мой, уважив твой кривой глаз и твое безобразие, я обречен умереть от усталости и голода!

И полоснул он ее по спине и хотел уже повторить удар, когда обезьяна закричала ему:

— О Халиф, лучше, чем бить меня, ступай поговори с моим товарищем — с обезьяной, которую ты только что вытащил из воды. Если ты будешь бить меня, о Халиф, это не принесет тебе никакой пользы. Послушайся же меня ради собственного твоего блага.

И, смущенный и озадаченный, Халиф оставил кривую обезьяну и вернулся к другой, которая, видя, что он подходит к ней, засмеялась, оскаливая все свои зубы. Он же закричал ей:

— А ты, черномазая рожа, кто ты?

И обезьяна с красивыми глазами ответила:

— Как? Ты не узнаешь меня, Халиф?

Он сказал:

— Нет, не узнаю! Говори скорей, а то я отстегаю тебя!

Обезьяна же ответила:

— Так говорить не годится, о Халиф. И ты лучше бы сделал, если бы говорил со мною иначе и запомнил мои ответы, которые обогатят тебя.

Тогда Халиф бросил бич свой и сказал обезьяне:

— Я готов тебя выслушать, о обезьяна, царица обезьян.

Обезьяна же сказала:

— Знай, о Халиф, что я принадлежу господину моему, меняле-еврею Абу Сааду, и что мне обязан он своим состоянием и успехом в делах.

Халиф спросил:

— Каким же образом?

Обезьяна отвечала:

— А просто потому, что утром он прежде всего видит мое лицо, а вечером со мной последней прощается перед сном.

На это Халиф воскликнул:

— Так, значит, несправедлива поговорка о том, что самое зловещее лицо — лицо обезьяны? — Потом, повернувшись к кривой обезьяне, он закричал ей: — Слышишь? Сегодня утром лицо твое принесло мне только усталость и огорчение. Это не то, что говорит твой товарищ.

 ^{— О Халиф, лучше, чем бить меня, ступай поговори с моим товарищем — с обезьяной, которую ты только что вытащил из воды.}

Но обезьяна с красивыми глазами сказала:

— Оставь в покое брата моего, о Халиф, и выслушай же меня наконец. Чтобы испытать верность слов моих, начни с того, что привяжи меня к концу веревки, прикрепленной к твоей сети, и брось ее в воду еще раз. И тогда увидишь, могу ли я приносить счастье.

На этом месте своего рассказа Шахерезада заметила, что уж близок рассвет, и скромно умолкла.

А когда наступила

ПЯТЬСОТ ПЯТЬДЕСЯТ ШЕСТАЯ НОЧЬ,

она сказала:

И тогда увидишь, могу ли я приносить счастье.

Халиф послушался обезьяну и, закинув сеть, выловил великолепную, толстую, как баран, рыбу, глаза которой блестели, как два золотых динара, а чешуя сверкала, как алмаз. И гордый, точно завоевал всю землю, все принадлежащие ей местности, он принес рыбу обезьяне с красивыми глазами, которая сказала ему:

— Вот видишь! Теперь ступай набери свежей травы, выстели ею корзину свою, положи туда рыбу, покрой ее другим слоем травы и, оставив нас, обеих обезьян, привязанными к этому дереву, возьми корзину на плечи и неси ее в Багдад. И если прохожие будут спрашивать, что несешь, не отвечай им ни слова.

И войдешь ты на базар менял и посередине этого базара увидишь лавку моего господина Абу Саада, еврея, шейха менял. И увидишь ты его сидящим на диване, с подушкой за спиной и двумя ларями перед ним: одним для золота, а другим для серебра.