Тысяча и одна ночь. В 12 томах

Соседи, боявшиеся его голоса, но и жалевшие его по причине его бедности, сошли к нему вниз и принесли: кто полхлеба, кто кусок сыра, кто огурец, кто редис. И положили они ему все это в полу его одежды и вернулись к себе. Довольный тем, что получил, Халиф вернулся в свое жилище отдал все это девушке, говоря ей:

— Поешь, поешь!

Она же засмеялась и сказала:

— Как же буду я есть, когда у меня нет ни чашки, ни кружки с водой? Если не буду запивать пищу, куски остановятся у меня в горле и я умру.

Халиф ответил:

— Прочь от тебя всякое зло, о прекраснейшая! Я побегу и принесу тебе не кружку, а целый кувшин.

И вышел он во двор хана и во все горло закричал:

— О соседи! О жильцы хана!

И со всех сторон сердитыми голосами закричали ему:

— Ну, что еще, о проклятый?

Он отвечал:

— Джинн, сидевший в сундуке, просит теперь пить!

И соседи спустились к нему из своих квартир и принесли ему: кто кружку, кто чашку, кто кувшин; и взял он все это у них и понес в руках, под мышкой и на голове и поспешил отдать Силе Сердца, говоря ей:

— Не желаешь ли ты еще чего-нибудь?

Она же сказала:

— Нет! Дары Аллаха обильны!

Он же сказал:

— Так поговори со мной, дай услышать твои нежные речи и расскажи мне историю твоей жизни, которую я не знаю.

Тогда Сила Сердца взглянула на Халифа, улыбнулась и сказала:

— Знай же, о Халиф, что вся моя история заключается в двух словах. Ревность соперницы моей Сетт Зобейды, самой супруги халифа Гаруна аль-Рашида, повергла меня в то положение, от которого ты избавил меня, к счастью для твоей собственной судьбы. Я действительно Сила Сердца, любимица эмира правоверных, что же касается тебя, то счастье твое с этого дня обеспечено.

Халиф же спросил:

— Но разве этот Гарун — тот самый малый, которого я учил ловить рыбу? И это страшилище, которое я видел во дворце сидящим на стуле, тоже он?

Она ответила:

— Именно он!

Халиф сказал:

— Клянусь Аллахом, за всю свою жизнь не встречал я такого скверного музыканта и такого мерзавца! Он не только обокрал меня, толстощекий негодяй, но еще дал сто палок и заплатил за это один динар! Если я когда-нибудь встречу его, то распорю ему живот этим колом!

Но Сила Сердца велела ему молчать и сказала:

— Оставь этот непристойный способ выражения, так как при том новом положении, которое ожидает тебя, тебе нужно прежде всего раскрыть очи ума твоего и выработать в себе учтивость и хорошее обхождение. Таким образом, о Халиф, ты отшлифуешь манеры и сделаешься важным господином, тонким и деликатным.

На этом месте своего рассказа Шахерезада заметила, что наступает утро, и скромно умолкла.

А когда наступила

ПЯТЬСОТ СЕМЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯ НОЧЬ,

она сказала:

Таким образом, о Халиф, ты сделаешься важным господином, тонким и деликатным.

Когда Халиф услышал эти слова Силы Сердца, он почувствовал внезапную перемену во всем существе своем, ум его просветлел и заострился, а понимание вещей расширилось, и все это для его счастья — до такой степени справедливо, что велико влияние утонченных душ на грубые души. Таким образом, вследствие кротких слов Силы Сердца, рыбак Халиф, грубый и малопонятливый до тех пор, с каждой минутой становился все более и более утонченным человеком с благородным обхождением и даром красноречия.

Действительно, когда Сила Сердца указала ему, как он должен вести себя, в особенности в том случае, если его снова призовет к себе эмир правоверных, рыбак Халиф ответил:

— Клянусь головою и глазами моими! Твои советы, о госпожа моя, будут правилами моего поведения, и твое благоволение — приятной для меня сенью прохлады! Слушаю и повинуюсь! Да прольет на тебя Аллах Свои благословения и да исполнит Он малейшие желания твои! Вот между рук твоих стоит покорный и преисполненный уважения к твоим достоинствам, преданнейший из рабов твоих, Халиф-рыбак. — И прибавил он затем: — Говори, о госпожа моя! Что могу я сделать для тебя?

Она же ответила:

— О Халиф, мне нужны только калям, чернильница и лист бумаги.

И поспешил Халиф к одному из соседей, который достал ему все эти вещи, и отнес он их Силе Сердца, которая тотчас же написала длинное письмо доверенному халифа, ювелиру Ибн аль-Кирнасу, тому самому, который некогда купил ее и предложил в дар халифу.

В письме своем она сообщала обо всем случившемся с нею и извещала, что находится у рыбака Халифа, собственностью которого сделалась в силу купли и продажи. И, сложив письмо, она передала его Халифу, говоря:

— Возьми эту записку и ступай передать ее на базар Ибн аль-Кирнасу, доверенному халифа, лавку которого знают все. И не забывай советов моих относительно хорошего обхождения и учтивой речи.

Халиф ответил, что слушает и повинуется, взял записку, приложил ее к губам, потом ко лбу и побежал на базар ювелиров, где спросил о лавке Ибн аль-Кирнаса, которую ему и указали. И подошел он к лавке, учтиво поклонился ювелиру и пожелал ему мира. Ювелир ответил ему тем же, но сквозь зубы и, едва взглянув на него, спросил:

— Что тебе надо?