Тысяча и одна ночь. В 12 томах

Когда он прибыл в Дамаск, то был тотчас же очарован его климатом, садами, орошением и великолепием. Восхищение его было бы более сильно, если бы ум его не был озабочен до сих пор не выполненным поручением. Был уже вечер, и мамелюк бродил по улицам, разыскивая какой-нибудь хан, чтобы переночевать, как вдруг, проходя по базарам, увидел толпу носильщиков, торговцев и водоносов, а также множество других людей, которые со всех ног бежали, и все в одном направлении. И сказал он себе: «Кто знает, куда они спешат?»

И в ту минуту, как и сам он собирался бежать за ними, его сильно толкнул молодой человек, споткнувшийся и запутавшийся в полах своего платья, так как он сильно спешил. Он помог ему подняться и, вытерев ему спину, спросил:

— Куда же ты так спешишь? Ты так озабочен и так торопишься, не знаю, что и думать, видя, что и другие делают то же, что и ты?

Молодой человек ответил:

— Сейчас видно, что ты чужеземец, потому что не знаешь, куда мы спешим. Знай же, что до меня, то я хочу добежать одним из первых в сводчатую залу, где находится шейх Ишах аль-Монабби, дивный рассказчик нашего города, повествующий изумительнейшие в мире вещи. А так как и снаружи, и внутри всегда толпа слушателей, а пришедшие позже не могут уже хорошенько расслышать то, что рассказывается, прошу извинить меня, что спешу туда и покидаю тебя.

Но молодой мамелюк уцепился за платье дамасского жителя и сказал ему:

— О сын честных родителей, умоляю тебя, возьми меня с собой, чтобы я мог найти хорошее место около шейха Ишаха! Мне тоже очень хочется послушать его, и именно ради него-то я и пришел из своего далекого края!

Молодой человек отвечал:

— Так беги за мной!

И оба пустились бежать, расталкивая направо и налево мирных жителей, возвращавшихся по домам, и бросились к зале, где заседал шейх Ишах аль-Монабби. Когда же они вошли в залу со сводчатым потолком, с которого спускалась приятная свежесть, Мобаран увидел на седалище среди молчаливой толпы носильщиков, торговцев, именитых людей, водоносов и других почтенного шейха с лицом, отмеченным благословением, с сияющим лбом, степенным голосом, продолжавшего рассказ, начатый более месяца тому назад, перед внимательными слушателями.

Но скоро голос шейха оживился, когда он стал говорить о несравненных подвигах своего воина. И вдруг поднялся он со своего седалища, будучи не в силах сдерживать свой пыл, и принялся бегать среди слушателей по всей зале, из одного конца в другой, махать мечом героя, разившего головы врагов и крошившего их на тысячи кусков, и восклицать:

— Так вот им! Смерть предателям! Да будут они прокляты и да погибнут в геенне огненной! Да предохранит воина Аллах! Он предохранит! Но нет! Где наши сабли, где наши палицы, чтобы лететь к нему на помощь?! Вот он! Он победоносно вышел из схватки, раздавив врагов с помощью Аллаха! Слава Всемогущему, слава Отцу доблести! И пусть воин идет теперь в палатку, где ждет его возлюбленная, и пусть красота девушки заставит забыть об опасностях, которым он подвергался ради нее! Слава Аллаху, сотворившему женщину для того, чтобы проливать бальзам в сердце воина и жечь огнем его внутренности!

Так как этими словами шейх Ишах заканчивал сегодняшнее заседание, то беспредельно восхищенные слушатели встали и, повторяя последние слова рассказчика, вышли из залы. И мамелюк Мобаран, восхищаясь таким изумительным искусством, подошел к шейху Ишаху и, поцеловав у него руку, сказал ему…

На этом месте своего рассказа Шахерезада заметила, что наступает утро, и скромно умолкла.

А когда наступила

ПЯТЬСОТ СЕМЬДЕСЯТ ВОСЬМАЯ НОЧЬ,

она сказала:

Мамелюк Мобаран, восхищаясь таким изумительным искусством, подошел к шейху Ишаху и, поцеловав у него руку, сказал ему:

— О господин мой, я чужестранец и желаю спросить тебя об одном предмете!

Шейх ответил на его приветствие и сказал:

— Говори. И чужеземец не чужд нам. Чего желаешь?

Тот же ответил:

— Я пришел издалека, чтобы предложить тебе в подарок от господина моего Абу Али из Хорасана тысячу золотых динаров. И это потому, что он считает тебя лучшим из рассказчиков нашего времени и желает тем выразить тебе свое восторженное восхищение.

Шейх Ишах ответил:

— Без сомнения! Кто же не знает знаменитого Абу Али из Хорасана?! Поэтому я от всего сердца принимаю подарок твоего господина и хотел бы, со своей стороны, послать ему что-нибудь через тебя. Скажи же мне, что он всего более любит, чтобы подарок мой пришелся ему по вкусу.

При этих так долго ожидаемых словах мамелюк Мобаран сказал себе: «Вот я и у цели. Это моя последняя надежда».

И отвечал он:

— Да осыплет тебя Аллах Своими благословениями, о господин мой! Но Абу Али щедро наделен благами мира и желает он только одного — украсить ум свой тем, чего еще не знает. Вот почему он послал меня просить у тебя как милости научить его какой-нибудь новой сказке, которою он мог бы усладить слух нашего царя. Так, например, ничто не тронуло бы его так, как если бы ты передал ему рассказ о приключениях Гассана аль-Басри, если только он тебе известен.

Шейх ответил: