Тысяча и одна ночь. В 12 томах

И взяла она Гассана за руку, помогла ему подняться и поцеловала, как целует любящая сестра любимого брата. Потом, не выпуская его руки, она ввела его во дворец, где прежде всего предложила ему ванну в хаммаме, что вполне освежило его; затем надела она на него роскошное одеяние, отбросив его прежнее платье, запылившееся во время дороги, и вместе с сестрой ввела в собственную залу, причем поддерживала его под руку с одной стороны, между тем как сестра поддерживала с другой. И обе молодые девушки пригласили его сесть между ними и закусить.

Потом младшая сказала ему:

— О возлюбленный брат мой, о дорогой, ты, от прихода которого радостно заплясали камни этого жилища…

На этом месте своего рассказа Шахерезада заметила, что наступает утро, и скромно умолкла.

А когда наступила

ПЯТЬСОТ ВОСЕМЬДЕСЯТ ЧЕТВЕРТАЯ НОЧЬ,

она сказала:

Затем младшая сказала ему:

— О возлюбленный брат мой, о дорогой, ты, от прихода которого радостно заплясали камни этого жилища, не скажешь ли нам своего пленительного имени, а также и того, по какой причине ты пришел к дверям нашего дома?

Он ответил:

— Знай, о сестра, вопрошающая меня, и ты также, наша старшая, что зовут меня Гассаном, что же касается причины, приведшей меня в этот дворец, то это моя счастливая судьба. Правда, я пришел сюда лишь после больших напастей.

И рассказал он обо всем, что случилось с ним по милости чародея Бахрама Гебра, от начала и до конца. Но повторять это нет надобности.

И обе сестры, возмущенные поведением персиянина, воскликнули в один голос:

— О проклятая собака! Он заслужил свою смерть! И как хорошо сделал ты, о брат наш, что навсегда лишил его возможности дышать воздухом жизни!

После этого старшая обратилась к младшей и сказала ей:

— О Нераспустившаяся Роза, теперь твоя очередь рассказать брату нашу историю, чтобы он сохранил ее в своей памяти.

И прелестная Нераспустившаяся Роза сказала:

— Знай, о брат мой, о прекраснейший, что мы принцессы. Меня зовут Нераспустившаяся Роза, а сестру мою — Зерно Мирта, но у нас есть еще пять сестер, более красивых, чем мы; они теперь на охоте, но скоро вернутся. Старшую из нас всех зовут Утренняя Звезда, вторую — Вечерняя Звезда, третью — Сердолик, четвертую — Изумруд, а пятую — Анемон. Я же младшая из всех семи. Мы дочери одного отца, но не одной матери; я же и Зерно Мирта, мы дочери одной матери. Отец наш — один из могущественных царей джиннов — маридов, — гордый тиран, который, не почитая никого достойным быть супругом одной из его дочерей, поклялся никогда не выдавать нас замуж.

И для того чтобы быть уверенным в том, что воля его никогда не будет нарушена, он призвал своих визирей и спросил у них:

— Не знаете ли такого места, куда не проникают ни люди, ни джинны и которое могло бы служить жилищем для моих семи дочерей?

Визири ответили:

— А для чего же это, о царь?

Он же сказал:

— Для того, чтобы укрыть моих дочерей от людей и джиннов мужеского пола.

Тогда они сказали:

— О царь наш, мы всегда думали, что женщины и молодые девушки для того и созданы Всеблагим, чтобы соединяться с мужчинами посредством своих деликатных частей тела. К тому же пророк (мир и молитва над ним!) сказал: «Ни одна женщина не состарится девственницей среди сынов ислама». Поэтому было бы великим стыдом для царя, если бы дочери его состарились девственными. Да и — йа Аллах! — как жаль их молодости!

Но отец наш ответил:

— Я желаю их видеть лучше мертвыми, чем замужними! — и прибавил: — Если вы сейчас же не укажете мне такое место, какое я требую, головы ваши слетят с плеч!

Тогда визири ответили:

— В таком случае, о царь, есть место, которое укроет твоих дочерей, — это Гора облаков, на которой в прежние времена жили ифриты, восстававшие против велений Сулеймана. Там стоит золотой дворец, построенный некогда ифритами-мятежниками и служивший им убежищем, но с тех пор дворец был покинут и никто не живет в нем. Климат в той местности благоприятный, там много деревьев, плодов, превосходной воды, которая холодна, как лед, и сладка, как мед.