Unknown

После конференции я наконец вернулся в свой офис и, оглядев его, снова поразился тому, насколько он не похож на меня. Всякий раз, входя в кабинет Миро, я облегченно выдыхал из-за всего того, что он сделал, чтобы сделать его своим. От встроенных книжных шкафов, которые построил и покрасил Ян, до ковра на полу, книг, безделушек и картин на стенах - все это было похоже на убежище среди наших холодных, стерильных, утилитарных офисов. Всю заднюю стену его кабинета занимали работы детей, с которыми он работал. У Кейджа все было немного спартанским, но даже у него было теплее, чем у меня. Мне нужно было немного поработать над ним и сделать его более моим. После четырех лет не было никаких оправданий. Я стоял за открытой дверью, размышляя о растениях и, возможно, даже аквариуме с рыбками, когда раздался стук.

Опираясь на дверь, я обнаружил своего босса.

– Сэр?

Кейдж прочистил горло.

– Мне нужно поговорить с тобой о просьбе, поступившей из мэрии.

– Конечно. Не хотите ли присесть?

Он прищурился на меня.

– Я ненавижу твой кабинет. Он напоминает мне тот, который был у моего директора, когда я учился в четвертом классе.

Я почувствовал, что вынужден спросить.

– Почему именно в четвертом классе?

– Это были времена телесных наказаний, поэтому ему разрешалось шлепать нас веслом.

Я должен был разобрать это. Мой кабинет напомнил ему тот, где его в детстве бил авторитетный человек. Мне действительно нужно было украсить его, начав с перекраски основных серых стен.

– Давай прогуляемся, – предложил он, и я увидел это - легкую гримасу, словно он собирался сообщить новость, которая испортит остаток и без того ужасного дня.

Глава 2

КЕЛСО

Мне снова приснился сон о нем.

Это было нелепо, и когда я вытащил свою задницу из постели, я проклинал себя по дороге в ванную. Я снова сказал себе, что иметь Илая Кона в качестве друга, лучшего друга, более чем достаточно. Конечно, когда я включил свет и посмотрел в зеркало, то понял, что это было полной херней.

Мне нужно было перестать мечтать об Илае. Но суровая любовь к себе не возымела никакого эффекта.

Стоя там, я обратил внимание на трико, висящее на карнизе душевой занавески, и снова вспомнил, почему я никогда никого не приводил в свою лачугу площадью пятьсот квадратных футов, включая пожарную лестницу. Это всегда выглядело так, будто меня только что ограбили, и я винил в этом свою мать. Она все делала за меня в детстве - я был единственным ребенком - и я так и не научился делать уборку самостоятельно. Не то чтобы квартира была грязной - это было не так. Просто она была захламлена атрибутами танцора. В раковине не было разлагающейся еды, а в ванной не росла плесень - я не был здесь настолько, чтобы это было так. Вся однокомнатная квартира была больше похожа на огромный шкаф, чем на что-либо другое. У меня был один стул, и все. Телевизора у меня не было. Да и зачем? Для просмотра сериалов у меня был ноутбук. Не то чтобы у меня было время что-то смотреть. Я был слишком занят. А когда у меня появлялись свободные вечера, я сворачивался калачиком на диване Илая перед его огромным плоским экраном. Мне нравилось ходить на фильмы к нему домой, потому что летом там было прохладно благодаря его убийственному кондиционеру, и он готовил напитки, а из окна открывался прекрасный вид на центр города со всеми огнями. Зимой я укрывался одеялами, и от его камина исходило божественное тепло. Я приходил в свою квартиру, чтобы поспать, переодеться и принять душ. Она находилась недалеко от балетной труппы и была выбрана исключительно из-за этого положительного качества. Все остальное я делал у Илая, где всегда были еда и вино, фрукты и сыр, и снова одеяла. У него была целая корзина их для меня.

Никто никогда не видел моего дома. Кроме него. Он увидел его, потому что мужчина, в которого я влюбился по уши, оказался еще и единственным настоящим другом, которого я когда-либо заводил в своей жизни.

Безнадежный.