Читаем В Японию периода реставрации Мэйдзи: воспоминания о моей двухлетней государственной службе в Японии полностью

Стекался в европейскую школу в Токио преимущественно народ бедный, отчасти потому, что в Японии вообще настоящих богачей мало. Но легко было заметить, что жажда знания здесь сосредоточивалась в том шляхетном или самурайском сословии, которое до известной степени заменяет здесь буржуазию, и которое было вконец разорено недавним упразднением старых феодальных порядков. Но совсем вскоре министерство народного просвещения (момбусёо12

) очутилось в крайне затруднительном положении. Содержать на казенный счет всю эту массу учащихся, которая необыкновенно быстро увеличивалась в размерах, само по себе было уже очень нелегко. А тут еще бюджет народного просвещения был внезапно и значительно сокращен вследствие финансовых затруднений, явившихся результатом усиленной деятельности по морскому и военному ведомству в ожидании войны с Китаем, который вздумал, по английскому внушению, обидеться на японцев за их экспедицию на Формозу! В один прекрасный день пришлось объявить, что только ученики старших классов будут впредь содержаться на казенный счет, остальным же, т.е. громадному большинству, предоставлено было «выпутываться по собственному усмотрению». В столице, таким образом, накопилось до тысячи молодых людей, главнейшим образом явившихся сюда из провинции, вкусивших соблазнительного плода западной науки настолько, что им уже было горько расставаться с ним, но не имевших никаких средств продолжать за собственный счёт начатый ими курс обучения.

При этом я имел случай убедиться, как сильно развит в Японии корпоративный или кантональный дух. Несмотря на то, что прежняя феодальная система была уже окончательно упразднена, что уничтожены были даже названия бывших удельных княжеств, выходцы из каждой области составляли, тем не менее, в столице товарищества, сплоченные, и весьма тесно, и поддерживающие живую связь между своими членами структуры. Эти товарищества приняли самое живое участие в юношах, которые внезапно увидели закрытую перед собой «гостеприимную» дверь столичного училища иностранных языков. Многим, но далеко не всем, была, таким образом, представлена возможность продолжать начатое учение. Другие иными путями добыли себе необходимые для того необходимые средства. Большинству, однако же, пришлось вовсе покинуть надежду на дальнейшее ознакомление с европейскими языками и науками. Некоторые же, наконец, стали усиленно стремиться к тому, чтобы окончить в одной из миссионерских школ курс, начатый ими когда-то за счёт правительственных дотаций.

Устройство самих школ по трём западноевропейским языкам (английскому, французскому и немецкому) не представляло никаких практических затруднений, поскольку готовой программы обучения не было выработано ровным счётом никакой! Существовавшие правила и распоряжения на этот счет менялись чуть ли не каждую неделю, так что в каждую данную минуту решительно никто не знал, какие именно порядки следует считать действительными. Учителей приходилось принимать по доверию, хотя и выбор был очень велик. В это время над европейскою торговлею в Японии уже разразился тяжелый кризис. В открытых портах, преимущественно в Йокогаме, находился в наличности чрезвычайно многочисленный контингент европейцев и американцев, болтавшихся безо всякого дела. И каждый из них был бы несказанно рад возможности попасть на государственную службу. Жалованье европейским учителям, которое первоначально было установлено средним числом в три тысячи долларов в год с прибавкою казенной квартиры, упало очень скоро до ста и даже до восьмидесяти долларов в месяц. Нередко в среде учителей попадались вполне компетентные и порядочные люди. Случалось, впрочем, и противоположное. Японцы, вообще, народ доверчивый и ко всему ученому питают к тому же глубокое уважение! Первоначально им и в голову не приходило обставлять свои договоры с иностранными учителями юридическими ухищрениями, крючкотворством или иными формальностями. Несколько горьких опытов заставили их, правда, очень скоро стать на иную дорогу, впрочем, выиграли они от этого не много...

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих кораблей
100 великих кораблей

«В мире есть три прекрасных зрелища: скачущая лошадь, танцующая женщина и корабль, идущий под всеми парусами», – говорил Оноре де Бальзак. «Судно – единственное человеческое творение, которое удостаивается чести получить при рождении имя собственное. Кому присваивается имя собственное в этом мире? Только тому, кто имеет собственную историю жизни, то есть существу с судьбой, имеющему характер, отличающемуся ото всего другого сущего», – заметил моряк-писатель В.В. Конецкий.Неспроста с древнейших времен и до наших дней с постройкой, наименованием и эксплуатацией кораблей и судов связано много суеверий, религиозных обрядов и традиций. Да и само плавание издавна почиталось как искусство…В очередной книге серии рассказывается о самых прославленных кораблях в истории человечества.

Андрей Николаевич Золотарев , Борис Владимирович Соломонов , Никита Анатольевич Кузнецов

Детективы / Военное дело / Военная история / История / Спецслужбы / Cпецслужбы