Внешнеполитическая программа А. Л. Ордина-Нащокина и попытки ее осуществления

Выезду послов на русскую границу предшествовала грамота Яна Казимира, отправленная с возвращавшимся из Варшавы И. Талызиным. В грамоте говорилось, что по сведениям, полученным от И. Радзейовского, османы требуют разорвать договор с Россией, а так как польская сторона на это не соглашается, то «и нас и вас воевать хотят». Ссылаясь на сообщения Радзейовского, король писал и о том, что казаки с обеих сторон Днепра прислали своих послов к султану, прося о покровительстве. Король просил Алексея Михайловича выслать войска на Украину и оказать помощь Чигирину и Белой Церкви. В грамоте подчеркивалось, что направляющимся в Россию «великим послам» даны все полномочия для заключения союзного соглашения, чтобы дать отпор агрессии Османской империи и Крыма[959]. Содержание документа ясно показывало, какой вопрос должен занять главное место на предстоящих переговорах. Послы обеих сторон двинулись к границе лишь в начале осени, 20 сентября состоялась встреча двух делегаций у границы в Андрусове[960]. В соответствии с пожеланиями русской стороны на этой встрече вопросы, связанные с заключением нового соглашения, не обсуждались. Такие переговоры должны были происходить в Москве. Однако уже на этой встрече «великие послы» сообщили своим русским собеседникам о враждебных планах Османской империи и Крыма, повторяя то, о чем говорилось в грамоте Яна Казимира

[961]. Еще раз послы повторили это по дороге в Москву приставу Семену Толочанову. К этому они добавили, что члены польского посольства задержаны в Стамбуле и «про тех людей им ведомости нет»[962].

Сообщения эти в целом соответствовали тем сведениям, которыми располагали в Варшаве осенью 1667 г., за одним важным исключением. В донесениях И. Радзейовского ничего не говорилось о каких-либо посольствах к султану от казаков Левобережья. Искажая так действительность, и правительство в Варшаве, и представители Речи Посполитой рассчитывали тем самым получить в свое распоряжение важный аргумент, который побудит русскую сторону поторопиться с заключением соглашения о союзе.

На долгое путешествие в Москву ушло много времени, и лишь 20 октября состоялся официальный прием великих послов царем[963]. На следующий день, 21 октября, начались переговоры «великих послов» с А. Л. Ординым-Нащокиным и дьяками Посольского приказа[964]. То обстоятельство, что в переговорах с делегацией столь высокого ранга из членов думы принял участие только глава Посольского приказа, говорит о высоком доверии к нему со стороны царя осенью 1667 г. В своем обращении к русской стороне «великие послы» сразу начали с того, что на Польшу «неприятель востал великой всеми своими бусурманскими силами», и сразу поставили вопрос, что «надобно обоим великим монархам… союзом брацким оборону и защищение имети, против ево бусурманских войск сопча стояти»

[965]. Эти слова ясно говорят о том, что к этому времени послы уже знали о вторжении крымских войск на земли Речи Посполитой. Послы выражали убеждение, что враг будет «тем союзным християнским утвержением здержан и в страх приведен вечный», и после этого покоренные турками народы – «греки, сербы, болгары, волохи, мунтяне» – начнут «освобождения себе искати»[966].

Истории московских переговоров посвящен особый раздел в исследовании З. Вуйцика, который использовал в своей работе и польские, и русские свидетельства. Этим переговорам была также посвящена специальная работа русского исследователя Г. А. Санина[967]

. Это позволяет в рамках данного исследования остановиться лишь на тех аспектах этих переговоров, которые имели значение для формирования и конкретных русских внешнеполитических планов, и рассчитанной на более долгий срок русской внешнеполитической программы.

Следует при этом отметить, что данный важный эпизод истории русской внешней политики не может быть показан с такой полнотой и конкретностью, как ряд других. В архиве Посольского приказа сохранились главным образом отдельные документы, связанные с некоторыми этапами переговоров. Пробелы восполняют использованные З. Вуйциком отчеты послов Речи Посполитой, но они, конечно, не содержат сведений, важных для темы данного исследования, о том, как обсуждались разные ситуации, возникавшие в ходе переговоров, в русских политических кругах.

Как справедливо отметил Г. А. Санин[968], на первое место в переговорах выдвинулся вопрос о компенсации шляхте за имения на землях, отошедших к России по Андрусовскому договору. Уже на первой встрече послы заявили, что они опасаются, чтобы потерявшая имения шляхта «пуще турские войны сего миру не разорвала», а Речь Посполитая не может их «кормить», так как «и войску заплаты дать нечего»[969].