Внешнеполитическая программа А. Л. Ордина-Нащокина и попытки ее осуществления

По документам, которые В. М. Тяпкин пересылал в Москву, и его сообщениям А. Л. Ордину-Нащокину можно обрисовать, как протекали его переговоры с правобережным гетманом. Следуя инструкциям, В. М. Тяпкин предложил встретиться с Григорием Дорошенко как представителем гетмана в Переяславе[1069]. Однако гетман не согласился на такую встречу, ссылаясь на то, что не может предпринять такой шаг «без ведома и совета всех начальников войсковых»

[1070]. Начало переговоров затягивалось, они состоялись лишь в январе 1668 г., и не в Переяславе, а на территории Правобережного гетманства в Черкасах. Однако во время контактов, предшествовавших началу переговоров, Дорошенко пытался разными способами толкнуть русскую сторону к принятию тех военно-политических решений, на которые он определенно указывал во время переговоров с В. Дубенским. Действия эти шли как бы в двух направлениях. С одной стороны, гетман доказывал, что русское правительство напрасно полагается на Андрусовский договор, польская сторона не будет его соблюдать. Так, посетившему Чигирин в конце декабря 1667 г. гонцу Федору Чекаловскому сообщали, что по настоянию султана польский посол Иероним Радзеевский принес присягу, что «с Москвою братерство» будет разорвано «в прудком часе»[1071]

.

С другой стороны, Петр Дорошенко и его ближайший сподвижник митрополит Иосиф Тукальский апеллировали к характерным для Московской Руси представлениям о роли и назначении власти единственного православного монарха в христианском мире. И гетман, и митрополит говорили о том, что хотят вернуть под власть царя не только земли, входившие в состав гетманства, но и города Западной Украины, Львов и Перемышль. Следует добиваться, – говорил митрополит, – «абы в поругании болше не зоставали церкви православные, але под едным православным царем восточным», для этого необходимо их «высвободить от наступающих незбожных ляхов»[1072].

Высказывания, исходившие из Чигирина, показывали, что Дорошенко последовательно продолжал проводить свою внешнеполитическую линию, резко расходившуюся с тем внешнеполитическим курсом, который на рубеже 1667/1668 г. избрало для себя русское правительство. Всё это, как представляется, не могло вызывать у В. Тяпкина большого оптимизма в отношении исхода переговоров. К тому же гонец, возивший к П. Д. Дорошенко письмо посланца, сообщал ему, что «последнее, де, слово старшины говорили, что, де, им никакими мерами нельзя от бусурман отлучным быть»[1073]. Правда, как видно из донесений В. М. Тяпкина, он возлагал определенные надежды на Тукальского, который, по его мнению, хотел вернуться на митрополичный стол в Киеве при содействии русского правительства, а также на Иннокентия Гизеля и настоятелей других киевских монастырей[1074]

. Но надежды эти были необоснованными. Киевское духовенство никаким влиянием на правобережного гетмана не обладало, а Тукальский был ближайшим сподвижником Дорошенко и всецело разделял его политические планы.

Переговоры в Черкасах не внесли в позиции сторон много нового. Представители гетмана, Л. Бускевич и Г. Дорошенко, снова обещали, что гетман не допустит похода татар на Левобережье (если Москва удержит запорожцев от набегов на Крым), и снова заявляли, что гетманство не может разорвать свой союз с Крымом[1075]. Одновременно представители гетмана снова убеждали Тяпкина, что польская сторона заключенный договор соблюдать не будет, так как «князи Вишневецкие и иные сенаторы, и шляхта» имели на уступленных России землях «города и местечки, и села», от которых они не откажутся[1076].

Вместе с тем в позиции партнеров Тяпкина появились и некоторые новые черты. Хотя представители гетмана в самом начале переговоров заявляли, что Правобережье не может перейти под власть царя, так как это противоречит Андрусовскому договору, на практике дело дошло до обсуждения условий, на которых Правобережье всё же согласилось бы подчиниться власти царя. Сделано это было в форме порицаний русской политики, проводившейся на Украине в предшествующие годы, и критики порядков, сложившихся на Левобережье. Русское правительство порицали за то, что оно нарушало казацкие «вольности», вмешиваясь во внутреннюю жизнь гетманства, тайно организовывая выступления своих ставленников. Поэтому правобережные казаки не могут перейти под власть царя «для таких многих нарушений волностей казацких и великого нестроения». Порядки же на Левобережье не удовлетворяли представителей Дорошенко тем, что гетманом здесь выбран «не природной украинской казак», также «не природные казаки» и иноземцы есть и в рядах старшины. И вообще на Левобережье у власти находятся «прямые воры и заводчики», а «верные люди и слуги… от таких немилостивых губителей бегают и хранятца»[1077].