Внешнеполитическая программа А. Л. Ордина-Нащокина и попытки ее осуществления

Вместе с тем стоит отметить, что в польской записке совсем не отразился раздел речи Макария, где обосновывалось, почему три патриарха могут общими усилиями соединить христианский мир. Это потому, что они – преемники апостола Петра, который основал Антиохийскую кафедру, послал своего ученика Марка Евангелиста в Александрию, а затем перенес свой престол в Рим. В этих трех местах («intribus locis») устанавливались законы христианского мира. Это выступление против папского примата в записку не попало. Вероятно, записка также исходила от К. П. Бжостовского, который, согласно другой записке о встрече, уверял патриархов, что поляки с русскими едины не только в «temoporalibus», но и в вере[1437].

Однако патриархи высказали пожелание вести переговоры о соединении церквей, и это произвело благоприятное впечатление на послов. Неслучайно послам тогда же сообщили, что в России больше не требуют перекрещивания католиков и на первой неделе Великого поста перестали провозглашать анафему тем, кто служит на опресноках[1438]

. З. Вуйцик правильно констатировал, что эти шаги должны были создать благоприятную атмосферу для переговоров о возведении царевича на польский трон[1439].

Правительство действовало, как видим, осторожно, ограничившись сообщением, что если шляхта выразит желание возвести на трон царевича, царь отнесется благоприятно к такому предложению. Когда по окончании переговоров в конце декабря 1667 г. в Варшаву были отправлены посланники И. П. Акинфов и Я. Поздышев хлопотать о ратификации сеймом Московского договора, они не получили никаких указаний обсуждать какие-либо вопросы, связанные с кандидатурой царевича.

Внести изменения в инструкции не побудили новые важные известия, поступившие в Москву уже после отъезда посланников.

Когда переговоры в Москве уже закончились, сюда стали приходить новые известия о положении в Речи Посполитой от возвращавшихся из-за границы посольств. В декабре 1667 г. проехало через Польшу и Литву возвращавшееся из Вены посольство И. А. Желябужского. Посланник записал, что обсуждаются два варианта возможного развития событий: или Ян Казимир отречется от престола, или вступит в новый брак. Вопрос об этом будет решаться на ближайшем сейме. Если Ян Казимир отречется, то Речь Посполитая будет просить у царя дать на польский трон его сына[1440]

.

Еще более определенно положение дел в таком духе характеризовали «вести», собранные Б. И. Нащокиным, вернувшимся в Москву 19 февраля 1668 г.[1441] Тетрадь с записью «вестей», которую привез Б. И. Нащокин, открывалась сообщением, что и приставы, и «урядники», которых присылали «подчивать» послов, говорили, что, когда «короля их не станет», на трон не выберут никого иного кроме царевича Алексея. «И говорят, – отметил Б. И. Нащокин, – не тайно, с великим усердием и молят о том Бога»[1442]

. Посланник снова вернулся к этой теме в самом конце своих сообщений. Обобщая свои впечатления, он отметил, что «в дороге» по всей территории Речи Посполитой посланники и люди их свиты слышали «ото многих от начальных людей и от знатной шляхты», что те хотят видеть на польском троне только царевича. Эти собеседники выражали убеждение, что на ближайшем сейме «поветные послы» будут добиваться принятия сеймом решения об избрании на трон польский царевича после смерти Яна Казимира[1443]. Всё это были записи разговоров, которые велись в среде шляхты. Ни встречавшиеся с послами сенаторы, ни принимавший их в Мерече гетман М. Пац этой темы не затрагивали. М. Пац только сообщил, что на начавшем свою работу сейме его участники требуют высылки из страны французского резидента[1444].

Сохранившийся в деле о поездке посланников «доклад» царю показывает, что вопрос об этом всё же обсуждался. Связано это было с тем, что И. А. Желябужский сообщил в Москве о своей беседе с канцлером К. Пацем, не зафиксированной в его статейном списке. Канцлер сообщил, что на сейме, вероятно, будет принято решение направить в Москву послов – «устроение учинить бы о королевстве». Он предполагал, что, вероятно, сам приедет в Москву во главе этого посольства. В этой связи составители «доклада» запрашивали царя, не следует ли «послов задержать»[1445]. Решено, однако, было оставить всё в прежнем положении. Положение это, судя по поступившим сведениям, складывалось благоприятно для русских послов. Выступление представителей Речи Посполитой с инициативой об избрании царевича поставило бы на будущих переговорах именно русскую сторону в благоприятное положение.