Внешнеполитическая программа А. Л. Ордина-Нащокина и попытки ее осуществления

Записи этой беседы позволяют, как представляется, понять причины очень активной реакции А. Ольшовского на заявления восточных патриархов о желательности соединения церквей. При активном его участии был подготовлен текст королевской грамоты в Москву, содержавшей предложение об организации в Москве в июне 1668 г. встречи патриархов с русскими и польскими епископами для обсуждения разногласий между ними. В грамоте подчеркивалось, что обе церкви объединяет много общего – соблюдение таинств, почитание икон и останков святых. А. Ольшовский писал в Рим, что он готов лично участвовать в этой встрече. Об этой его инициативе посланникам сообщил вернувшийся из России «крестовой поп» Стефан Ширецкий. Спустя некоторое время Ян Казимир, по-видимому, понял, что стоит за этой инициативой, и принял меры, чтобы вернуть грамоту назад, но меры эти запоздали, и в апреле 1668 г. документ попал в Москву[1455].

6 апреля посланников посетил «королевский покоевой дохтур». Несмотря на свою должность, доктор принадлежал к числу противников французского кандидата и своими сообщениями явно хотел через посланников побудить русское правительство выступить против него.

«Доктор» убеждал, что события, происходящие на Украине, вызваны «промыслом француза». Французские дипломаты дали султану и везиру великие подарки, чтобы татарское войско напало на Польшу и заставило ее разорвать мирный договор с Россией. Далее он говорил о том, что после утверждения на польском троне французского принца возникнет направленный против России османо-польский союз, чтобы «турком доставать Казань и Астрахань»[1456]. Повторяя обвинения, выдвигавшиеся в шляхетской среде против сторонников Конде, доктор стремился показать, какие опасности несет России победа его сторонников.

Одновременно доктор доказывал, что у царевича в Польско-Литовском государстве много сторонников, только «духовные люди» и немногие сенаторы, которые берут деньги у французского посла, «для веры прескожают»[1457]

.

Положение дел волновало не только лиц, причастных к высокой политике, но и широкие круги шляхты, готовые оружием отстаивать свои права. Поэтому и шляхтичи пытались искать контактов с русскими посланниками. 8 апреля их посетил мазовецкий шляхтич Самуил Гжибовский. Он сообщил посланникам, что шляхта не желает видеть на троне француза и добивается созыва сейма «в поле». По его словам, шляхта желает избрания царевича, так как царь «с ним в границах ближе и ко всякому вспоможению надежнее». Очевидно, что для шляхтичей, как и для руководящих политиков, важно было то, что они рассчитывали достаточно быстро получить от него помощь для борьбы со сторонниками французского кандидата. Он также советовал выслать послов на ближайший сейм и «обнадежить» своей милостью маршалка и послов[1458].

Таким образом, на этот раз дело не ограничилось анонимными сообщениями о сторонниках царевича, появились конкретные представители другой стороны, предлагавшие царю определенный план действий в борьбе за польский трон.

Вскоре после отъезда посланников в Польшу в конце марта резиденцию литовского гетмана М. Паца посетил русский гонец С. Полков. Гонец приехал для достижения договоренности о военных действиях против «черкас», но на переговорах были подняты и другие сюжеты. В беседе с С. Полковым гетманский писарь Ян Козловский сообщил, что Ян Казимир при поддержке Франции, Швеции и Бранденбурга хочет возвести на трон герцога нейбургского «гвалтом, войсками». Его кандидатуру поддерживают некоторые коронные сенаторы и Великая Польша, но другие коронные воеводства, Литва и архиепископ гнезненский хотят избрания царевича. Писарь также советовал выслать русских послов на ближайший сейм.

Поднятая писарем тема возможности военного переворота в Речи Посполитой получила продолжение в ходе дальнейшей беседы. Писарь говорил о намерениях организаторов переворота выслать литовское войско на Украину, чтобы оно не могло помешать их планам. Он просил, чтобы в этом случае царь послал свои войска в «Лифлянты», чтобы этим планам «перешкодить». Отпуская 26 апреля С. Полкова, гетман Пац поставил гонца в известность, что писарь вел разговор с Полковым по его приказу[1459]

.

Русское правительство оказывалось перед трудным решением. С одной стороны, появились сторонники царевича, которые предлагали русскому правительству свои советы и рекомендации, свой план действий. С другой стороны, выяснялось, что вопреки более ранним сообщениям поддержка кандидатуры царевича в Речи Посполитой отнюдь не единодушна и ее выдвижение может привести к вооруженному столкновению не только с польскими сторонниками «француза», но также с Францией и ее союзниками. Дело никак бы не ограничилось благожелательным ответом на коллективное обращение магнатов и шляхты.

В действительности трудности на пути к осуществлению задуманного плана были гораздо более значительными, так как собеседники русских дипломатов, побуждая русское правительство к действиям, обходили молчанием некоторые важные планы и расчеты, связанные с выбором царевича Алексея.