Внешнеполитическая программа А. Л. Ордина-Нащокина и попытки ее осуществления

После того как 30 июня в Стокгольм пришло сообщение о скором отречении Яна Казимира, положение стало серьезно обсуждаться и в шведских правящих кругах. 8 июля было даже созвано тайное заседание риксдага[1493]. Известия из Польши были тревожными. Шведский резидент в Гданьске сообщал, что русские послы в Варшаве обещают деньги и возврат утраченных земель. Более конкретны были сообщения другого шведского агента: русские обещали оплатить армии невыплаченное жалованье и долги короля и Речи Посполитой, внести в государственную казну 5 млн. и 3 млн. раздать шляхте, содержать за свой счет для защиты страны 40-тысячную армию и вернуть утраченные земли[1494]. Хотя официальными документами на этот счет шведский агент не располагал, создавалось впечатление, что царь готов на любые жертвы, чтобы обеспечить избрание своего сына. 15 июля шведскому резиденту в Лондоне было поручено обратиться к английскому королю с просьбой о помощи в соответствии с союзными обязательствами

[1495]. 12 августа риксдаг принял важные решения: вести подготовку к войне, обеспечить себе поддержку Англии и Голландии, искать контактов с казаками, Крымом и Османской империей; силой противодействовать избранию царевича, для чего находившуюся в Бремене шведскую армию перебросить в Ливонию[1496]. 23 сентября было принято решение отправить в Лондон посольство во главе с Г. Оксеншерна уже с официальной просьбой о помощи[1497]

.

Эти опасения были явно преувеличены. Планы вмешательства с помощью военной силы в выборы на польский трон исходили, как показано выше, от литовских политиков, и нет никаких данных о том, что Алексей Михайлович и его советники серьезно рассматривали такую возможность. Однако сама реакция Бранденбурга и Швеции на сообщения о возможности вступления царевича на польский трон показывает, что не только польские сторонники царевича, но и прусские и шведские политики хорошо понимали, какие это может иметь последствия для шведского господства на Балтике и власти бранденбургского курфюрста над Пруссией.

Находившиеся в Польше представители европейских дворов весной – летом 1668 г. стремились собрать сведения о тех силах в Речи Посполитой, которые выступали за избрание царевича. Сторонников такого решения было немало, и их круг не ограничивался средой православной шляхты.

1 сентября 1668 г. бранденбургский резидент И. Ховербек с тревогой писал курфюрсту, что протестанты, на которых традиционно опирался курфюрст в своей политике по отношению к Речи Посполитой, готовы поддержать кандидатуру царевича, заявляя, что протестантов в России не притесняют, им разрешено публичное богослужение и они занимают важные военные и государственные должности[1498].

Большую активность в сборе таких сведений проявили папские нунции, по иным причинам, чем шведские и бранденбургские политики, но также крайне озабоченные тем, что есть реальная возможность выбора царевича на польский трон. Полученные сведения вызывали и у них тревогу. Уже 27 июня архиепископ гнезненский М. Пражмовский сообщил нунцию, что Великое княжество Литовское, «Русская Польша» и некоторые другие области не желают другого государя кроме царевича[1499]

. В августе нунций Г. Марескотти мог составить уже список сторонников царевича – сенаторов Речи Посполитой[1500]. В списке этом фигурируют все главные члены господствовавшего в то время в Великом княжестве Литовском клана Пацев – великий канцлер К. Пац, гетман М. Пац, Троцкий воевода М. К. Пац, жмудский епископ К. Пац и ряд других представителей литовской знати – Владислав Волович, витебский воевода и гетман польный, генеральный староста жмудский X. Полубинский, Сапеги, а также люблинский воевода В. Рей, участвовавший в апреле 1668 г. во встречах с Поздышевым и Акинфовым. Сторонником царевича нунций считал и самого архиепископа Пражмовского. Хотя в составленном нунцием списке были преимущественно литовские политики, круг сторонников царевича, по его оценке, далеко не ограничивался рамками Великого княжества: сторонники царевича были в Русском и Краковском воеводствах, в Великой Польше и даже в Королевской Пруссии[1501].