Внешнеполитическая программа А. Л. Ордина-Нащокина и попытки ее осуществления

Важно было убедить царя и его советников в необходимости таких действий. Этому была посвящена специальная записка, отправленная им царю. «Великий» посол доказывал, что есть возможность заключить с Речью Посполитой «вечный» мир «в упадках нынешних». Территориальные уступки, заключение союза, обещание денежных субсидий – все это приведет к тому, что «в нынешнем безвремении» «комиссары от всее Речи Посполитой к совершению вечного миру охотны будут и совершат». Но следует действовать быстро – «не спуская нынешнего упадочного времяни к совершенному миру искать»[560]. Он обращался к этому вопросу и в других письмах. Так, в одном из них читаем, что «за Украину, государь, корунные не отступны были от вечного миру»

[561]. Эти усилия, однако, не принесли результатов. 16 июня Боярская дума приняла решение, чтобы послы действовали в соответствии с посланными им инструкциями – «указными статьями». Некоторые особенности принятого на заседании документа очень ясно показывают, как расходились подходы к заключению мирного соглашения членов Боярской думы и А. Л. Ордина-Нащокина. «Великий» посол запрашивал у думы указаний, что записать в будущем соглашении о перемирии относительно будущих переговоров о «вечном» мире, где, когда и при участии каких посредников вести эти переговоры. А. Л. Ордин-Нащокин явно рассматривал такие переговоры как близкую и реальную перспективу. Из Москвы ему отвечали, что о таких переговорах надо записать в соглашении «статью особую короткая», о посредниках записать, если комиссары станут это предлагать, пригласить «ково излюбят великие государи с обе стороны», о месте и времени переговоров пусть подумают сами послы[562]

. Явно, что для царя и его советников это была достаточно отдаленная перспектива, для них было важно, прежде всего, заключить перемирие.

Как и следовало ожидать, переговоры о заключении «вечного» мира закончились безрезультатно[563], и стороны перешли к обсуждению условий соглашения о перемирии. Некоторые условия соглашения на протяжении переговоров, протекавших в июне – июле 1666 г., обрисовались. Русская сторона согласилась уступить Полоцкое и Витебское воеводства, а комиссары соглашались на уступку России тех земель (Смоленщины и Северской земли), которые были утрачены Русским государством в годы Смуты. Одновременно обозначились спорные вопросы, по которым не удавалось добиться соглашения

[564].

Одним из них стал вопрос о «Малых Лифлянтах», небольшой, но стратегически важной территории, позволявшей контролировать торговый путь, ведущий по Западной Двине в Ригу. По-видимому, под воздействием советов А. Л. Ордина-Нащокина Алексей Михайлович придавал обладанию этой территорией важное значение. В «статьях», присланных от него «великим» послам, предписывалось, если комиссары станут добиваться возвращения этих земель, «отговаривать у них того накрепко всякими мерами» и предлагать как возможную компенсацию – 10 тыс. руб.[565]

Но на первый план в переговорах выдвинулся вопрос об Украине. А. Л. Ордин-Нащокин еще до начала переговоров предполагал, что судьба Украины станет главным предметом обсуждения на переговорах. Так и произошло. Именно по вопросу об Украине комиссары упорно отказывались идти на уступки. «Тягостно комисаром, – писал А. Л. Ордин-Нащокин царю, – без уступки в Украине в лета в перемирье вступить»[566].

На встрече, состоявшейся 18 июля, комиссары заявили, что уступить земли на Украине они не могут, так как «в Украине служилые люди учнут быти без домов своих», и что они вынуждены обратиться к королю и Речи Посполитой за новыми инструкциями[567]. В переговорах наступил перерыв. Русскому правительству предстояло снова вернуться к вопросу об Украине.

С этой целью у Брюховецкого запросили перечень городов, входящих в состав гетманства, и копия этого перечня была направлена «великим» послам. В росписи перечислялись города, расположенные на территории Переяславского, Нежинского, Черниговского, Стародубского, Полтавского, Миргородского, Лубенского и Киевского полков, на территории последнего были указаны такие пункты, как Остер, Козелец, Боровица, Гоголев. На росписи под текстом помещена помета: «За Днепром Киев, Канев»[568]. Вместе с тем царь и его советники, несомненно, внимательно изучали известия, поступавшие летом 1666 г. из Левобережной Украины, а они вызывали беспокойство.