Внешнеполитическая программа А. Л. Ордина-Нащокина и попытки ее осуществления

Если этого не произошло, то потому, что для политиков Речи Посполитой такое решение оставалось решением на крайний случай, а до этого следовало приложить все усилия к тому, чтобы добиться более благоприятных условий перемирия. В письме, отправленном комиссарам вместе с инструкциями, Ян Казимир сообщал снова о невозможности продолжать войну, тем не менее настоятельно рекомендовал комиссарам упорно настаивать на своем, постоянно угрожая разрывом переговоров[594]. Комиссары старались так и поступать. Избранная тактика привела к успеху, если иметь в виду руководителя русской делегации. Почему Ордин-Нащокин так ошибся в оценке ситуации и попал под влияние дипломатов противной стороны? Как представляется, дело было в том, что в сознании политика прочно утвердилось представление, что стоящие перед ней внешнеполитические задачи Россия сможет решить лишь благодаря союзу с Речью Посполитой, и поэтому он стремился любой ценой заключить мирное соглашение, что сделало бы возможным переговоры о союзе.

В Москве продолжали размышлять о том, как положить конец войне, хотя и не были намерены идти по пути уступок так далеко, как хотел А. Л. Ордин-Нащокин. 12 сентября «великим» послам были отправлены новые инструкции[595].

В них в качестве «последней» уступки говорилось о возможности передачи Речи Посполитой Киевского уезда и г. Канева – земель, лежавших за Днепром. Тем самым «великому» послу ясно давалось понять, что вопрос о принадлежности Левобережной Украины не может быть предметом переговоров. Если комиссары не согласятся на эти условия, то следует отложить переговоры на другое время, заключив соглашение о прекращении огня.

Вместе с тем в Москве учитывали возможность того, что представители Речи Посполитой такое соглашение не подпишут, договоренность о сроке новых переговоров не будет достигнута, и это приведет к возобновлению войны. В случае возникновения такой опасности послам предписывалось под разными предлогами затянуть переговоры «до зимы».

Однако возобновления войны в Москве стремились избежать. В заключительной части инструкции указывалось, что следует договориться о том, что по истечении перемирия Киев будет передан Речи Посполитой «без договору». Наконец, «по самой последней мере», если «комисары учнут подлинно без дела разъезжатца», послам давались полномочия «Киев бы ныне уступить по Днепр с великою крепостью». Таким образом, теперь в Москве готовы были даже пожертвовать Киевом, только чтобы заключить мир. Вместе с тем очевидно, что такого шага очень хотели бы избежать. Характерно, что в инструкциях отмечалось намерение царя, если это всё же произойдет, построить «на сей стороне Днепра… новый Киев». В бумагах Приказа Тайных дел сохранился фрагмент грамоты Алексея Михайловича с конкретными указаниями, как следует вести переговоры по этому важному вопросу. Царь предписывал «говорить про киевскую уступку закрытым делом, от своего лица», чтобы посмотреть, какова будет реакция комиссаров. В случае если комиссары сочтут это недостаточным и захотят разорвать переговоры, следует просить у царя новых указаний. «А тово бы не учинить, – настойчиво предостерегал царь Алексей, – что, не обослався, уступить Киева»[596].

На следующий день Алексей Михайлович предпринял еще один шаг. В посольский стан было отправлено «вестовое письмо» от нежинского протопопа Семена Адамовича[597]

. Письмо было отправлено для того, чтобы поставить «великого» посла в известность о событиях, происходивших на Левобережной Украине в августе – начале сентября 1666 г. Гетман Иван Брюховецкий все же сумел собрать против восставших крупные военные силы. У главного пункта, где сидели восставшие, Золотоноши, собрались полки Полтавский, Гадяцкий, Прилуцкий, Миргородский, к которым затем присоединились Нежинский и Черниговский полки. Здесь с приходом войска К. Щербатого произошло сражение с восставшими, войсками Дорошенко и татарами. Войска были разбиты, побежали к Днепру, «и многие татарове на Днепре потонули». После этого Дорошенко, стоявший на другом берегу Днепра, у Секерной, отошел к Черкасам[598].

Сообщая об этих событиях, нежинский протопоп выражал надежду, что после этого скоро последует капитуляция оказавшихся в осаде повстанцев. Сообщал С. Адамович и о волнениях в Крыму, которые якобы привели к тому, что новый, присланный из Стамбула, хан, оставив Крым, «пошел морем до турского». Царь не сопроводил посылку письма какими-либо замечаниями, но его содержание говорило само за себя. Положение русской власти на Левобережье упрочилось, и нет никакой необходимости идти на уступки за счет земель на восток от Днепра.