Внешнеполитическая программа А. Л. Ордина-Нащокина и попытки ее осуществления

Письмо, как представляется, было специально написано для того, чтобы показать его послам, и включало в себя заведомо неправильные утверждения о походе польских войск за Днепр. Силу воздействия документа ослабляло то, что вслед за письмом не появилось литовское войско.

Еще в начале сентября Ю. Щит сообщал, что когда с войском начали разговоры о том, что следует готовиться к войне с царем, то войско высказалось за мир и предложило «пану старосте жмоидцкому» (очевидно, выступившему с такими предложениями) «ехать на комисию, а покой чинить»[608]. В начале октября Ю. Щит сообщал, что, хотя для похода через Березину были поставлены мосты, солдаты и офицеры отказались идти в поход и войска «стоят на лежи под Минском», не реагируя на уговоры гетмана Паца

[609]. Позднее он сообщал о «сессии» – специальном совещании гетмана с выборными представителями хоругвей, когда гетман снова добивался, «чтоб войско шло за Днепр», а офицеры и солдаты хотели «назад идти на зиму в Литву». Новая «сессия» была назначена на 16 ноября н. ст., но, как сообщал полоцкому воеводе Юстиниан Щит, выборные представители хоругвей отправились на нее «с тем же наказом, что войскам назад в зиму идти в Литву»[610]. В итоге выход главных сил литовской армии к границе, чтобы укрепить положение комиссаров на переговорах, так и не состоялся[611]

. 21 октября н. ст. 1666 г. Я. А. Храповицкий писал Богуславу Радзивиллу, что «nudis rationibus sine clipeo» комиссары не могут добиться каких-либо уступок с русской стороны[612].

Однако и русская сторона не могла заставить противника принять нужные ей условия мира. А. Л. Ордин-Нащокин по согласованию с Москвой прибегал к разного рода мелким хитростям. Он заявлял, что на переговорах его могут сменить Н. И. Одоевский и Ю. Долгорукий, просил проезжую грамоту для поездки по Двине на шведскую сторону[613], но все это не производило на комиссаров серьезного впечатления. Переговоры тянулись, не приводя к каким-либо результатам.

«Великий» посол продолжал искать пути воздействия на польских комиссаров, чтобы добиться, наконец, заключения мира. Подобно тому, как литовские комиссары ранее, он связывал свои надежды с внушительной военной демонстрацией на границе. Следует, – писал он царю, – «в порубежных городах ратми оборона показать»[614]. Одновременно он снова убеждал царя, что ради заключения мира следует пойти на уступки. В большой записке, отправленной царю в октябре 1666 г., он предложил уступить Речи Посполитой Динабург[615]. Зная, какое большое место занимало обладание Динабургом в балтийских планах А. Л. Ордина-Нащокина, такое предложение не может не вызвать удивления. Анализ записок А. Л. Ордина-Нащокина этого времени позволяет выявить определенные мотивы этого решения.

С прекращением весной 1666 г. военных действий по Западной Двине поплыли в Ригу многочисленные суда с товарами из Великого княжества Литовского, и русские власти в Динабурге стали облагать их пошлинами, что сопровождалось разного рода злоупотреблениями. Здесь, как писал А. Л. Ордин-Нащокин царю, «учало быть над проезжими людми Двиною с товары грабление и многое насилство»[616]

. Из другой его отписки можно узнать, что, очевидно после этого, мещане из городов по Западной Двине «послали, чтоб о Динаборке стоять»[617]. А. Л. Ордин-Нащокин должен был отдавать себе отчет в том, что эти события показали не только мещанам, но и шляхтичам, посылавшим продукты из своих имений на продажу в Ригу, как важно держать под своим контролем торговый путь по Западной Двине. Всё это показывало, что представители Речи Посполитой будут упорно настаивать на уступке Динабурга.

Имело важное значение и другое обстоятельство. Переписка с царем показала, что о каких-либо уступках за счет Левобережной Украины Алексей Михайлович и его советники не хотели и слышать. Киев также стремились любой ценой удержать в составе Русского государства. В таких условиях, если А. Л. Ордин-Нащокин искал возможность добиться заключения мира с помощью каких-то уступок, то речь могла бы идти лишь о Динабурге. Такое решение А. Л. Ордин-Нащокин обосновывал тем, что с уступкой Динабурга Великое княжество Литовское будет полностью удовлетворено условиями мирного соглашения, и его представители на сейме не допустят разрыва переговоров и возобновления войны[618]. Царь, однако, не склонен был следовать советам главы русской делегации. В грамоте, отправленной на посольский стан 10 ноября, предписывалось «за Динаборк с тамошними месты стоять всякими мерами»[619].