Внешнеполитическая программа А. Л. Ордина-Нащокина и попытки ее осуществления

Поход казацких и татарских войск на Левобережье мог создать серьезные военно-политические затруднения для Русского государства. Перед политиками Речи Посполитой встал вопрос, как реагировать на новую ситуацию, какую линию поведения избрать на продолжавшихся мирных переговорах. О результатах обсуждения говорит текст инструкций, оправленных послам 28 ноября н. ст. после совещания короля с собравшимися на сейм сенаторами[636]. В инструкциях излагались условия, на которых Речь Посполитая могла бы заключить перемирие с Россией. Они получили полномочия заключить такое перемирие, если русская сторона согласится на немедленную (ex nunc) уступку Киева и Динабурга. В отличие от первоначальных, в ней уже не было речи о каких-либо уступках на Левобережье. Как представляется, выбор таких более умеренных условий соглашения определился под воздействием двух факторов. Во-первых, намерения татарских союзников были не вполне ясны и вызывали опасения, несмотря на их официальные заявления[637]

. Во-вторых, внутриполитическое положение в стране продолжало оставаться сложным. Королевская пара и ее сторонники не отказались от своих планов возведения на трон французского принца, а подозревавшая это шляхта постоянно при разных ситуациях выступала против королевских предложений и связанных с двором людей. Так, на сейме, созванном весной 1666 г., значительная часть послов и представители войска требовали возвращения Любомирскому должностей и не хотели признать Яна Собеского законным обладателем этих постов[638]. На новом сейме положение выглядело не лучше[639]

. Отсюда готовность заключить мир, отказавшись от притязаний на Левобережье.

Вместе с тем следовало учитывать и другую возможность на случай, если русская сторона не согласится на такие условия перемирия. В этом случае следовало не прерывать переговоров, а договориться о их возобновлении в иное время, но при этом комиссары не должны были заключать никакого соглашения о прекращении военных действий. В этой связи в документе выражалась надежда, что в этом случае польское войско «zimowej nie opuści pory». Этот текст позволяет думать, что в Варшаве учитывали и другую возможность развития ситуации: крупные успехи татар и казаков Дорошенко на Левобережье могли бы создать благоприятную обстановку для возобновления войны, и поэтому власти Речи Посполитой не хотели связывать себе руки перемирием.

Происходившие перемены не прошли мимо внимания и комиссаров, которым также стало ясно, что ситуация позволяет прибегнуть к давлению на русскую сторону. На встрече, состоявшейся 7 декабря, комиссары заявили, что без уступки Киева и Динабурга они не заключат перемирие «ни на малое время», и предложили провести новые переговоры в июне 1667 г. За этим последовало и другое, не менее важное заявление, что с окончанием переговоров соглашение о прекращении огня утратит силу «и войне быть на обе стороны свободно». При этом с места проведения переговоров комиссары демонстративно забрали сторожей и имущество, «что уж сьезду впредь не быть»[640]

. На следующей встрече, 10 декабря, комиссары выдвинули новые требования. Был поставлен вопрос о передаче Речи Посполитой не только Динабурга и Киева «без откладу», но и Запорожья, и тех земель, «которые через Днепр на переяславской стороне за ними ныне»[641]. Выдвижение такого требования показывает, как комиссары оценивали сложившееся положение. Они явно полагали, что им удастся добиться заключения мира на условиях даже более благоприятных, чем те, которые предусматривали королевские инструкции. Одновременно они предложили при заключении соглашения хана «в тое ж крепость замирить»[642]

.

В этих условиях А. Л. Ордин-Нащокин приложил максимум усилий, чтобы не допустить разрыва переговоров. Он заявил комиссарам, что намерен сам поехать в Москву, чтобы получить окончательный «указ» царя относительно условий мирного договора. При этом он даже заявил, что при заключении мира Речи Посполитой будет передан Динабург[643], хотя никаких полномочий делать такое заявление он не имел. После предпринятых им усилий разрыва переговоров не произошло. Была достигнута договоренность, что «до Рождества Христова» – 25 декабря – комиссары будут ждать окончательного ответа царя[644]. Представители Речи Посполитой не были заинтересованы в возобновлении войны, а заявления А. Л. Ордина-Нащокина указывали на возможность заключения выгодного мира.

Определенная отсрочка начала окончательных переговоров была для них даже выгодна, так как новые успехи казаков и татар могли окончательно заставить русскую сторону принять предложенные условия. Однако достигнутая договоренность сопровождалась заявлением комиссаров, что они «доле того сроку… дожидать не учнут и войска их рушатца в войну»[645].