Внешнеполитическая программа А. Л. Ордина-Нащокина и попытки ее осуществления

В посольстве в Испанию такая цель была второстепенной, напротив, она выступала на первый план при выполнении Потемкиным его миссии во Франции, стране, с которой ранее существовали достаточно случайные, нерегулярные связи. В грамоте, адресованной Людовику XIV[756], извещая его о заключении Андрусовского договора и отзываясь с одобрением о готовности Людовика XIV выступить в роли посредника, чтобы положить конец русско-польской войне, Алексей Михайлович, однако, не просил французского короля выступить в роли посредника на переговорах о заключении «вечного мира»[757]. Очевидно, что и после Андрусовского договора Францию в Москве продолжали относить к кругу государств, посредничество которых представлялось русским политикам нежелательным.

Не поднимали посланники в Париже и вопроса о союзе против османов. В царской грамоте ее составители ограничились утверждением, что теперь «солтан турской и иные… насилие и кровопролитие на христиан страхом божьим положат»[758]. В Москве было хорошо известно о дружественных отношениях Франции с Османской империей, и Потемкин еще раз подтвердил правильность этих представлений. В своем статейном списке он писал, что король «с султаном в дружбе и послы ссылаютца и торговые францужские люди для купечества в Турецкую землю ездят»[759].

Как и в Мадриде, посланники предложили вести переговоры и прислать в Москву французских послов, для которых была прислана опасная грамота[760]

. Однако в отличие от Мадрида возможный предмет переговоров оставался неясным, и неудивительно, что советники Людовика XIV, которые вели переговоры с посланниками, никак не реагировали на это предложение.

Совсем иной оказалась реакция французской стороны на другое русское предложение. Как и в Мадриде, П. И. Потемкин предложил развивать торговлю между Россией и Францией и заверил, что французским купцам, когда они приедут в Россию, «торговля… с русскими людьми дана будет повольная»[761]. В отличие от Мадрида, в Париже такое предложение встретило живой отклик. Связано это было с тем, что в переговорах принял участие такой французский государственный деятель, как Ж. Б. Кольбер, который подобно А. Л. Ордину-Нащокину придавал большое значение развитию внешней торговли Франции, в том числе и на северном направлении. Уже в середине 60-х гг. в его окружении возникли проекты установления прямых связей с Россией и другими странами балтийского бассейна, в частности, для получения оттуда леса и других материалов, необходимых для строившегося французского флота. К 1664 г. относилась попытка создать компанию для торговли с Архангельском[762]. Неудивительно поэтому, что сразу после того, как П. И. Потемкин выступил со своим предложением на встрече с советниками Людовика XIV (в их числе и с Кольбером) 29 августа 1668 г., посланникам был вручен проект русско-французского торгового договора

[763], который посланники не могли одобрить, не имея полномочий, а 31 августа посланников посетили представители шести крупнейших парижских гильдий, интересовавшихся тем, какие товары они могут приобрести в Архангельске, и сообщившие, какие товары они могли бы туда доставить[764].

Посланники прибыли во Псков в ноябре 1668 г., но еще до их приезда А. Л. Ордин-Нащокин мог узнать об успехе своей инициативы в Париже из сообщений европейской прессы. В полученных «немецких печатных курантах» говорилось о том, что французский король снабдил своих купцов большими суммами денег для закупки товаров в России, а на Волгу послан капитан Бутлер (вероятно, Давид Бутлер, впоследствии командир первого русского военного корабля «Орёл»), чтобы узнать, как организовать по этой реке торговлю французских купцов с Ираном[765]

.

Как представляется, можно указать, помимо общих соображений о важной роли торговли в развитии отношений между государствами, и более конкретные причины, побудившие А. Л. Ордина-Нащокина специально обратиться с предложением о развитии торговли в Париж. В своих записках середины 60-х гг., адресованных царю, он доказывал, что важных уступок от Швеции на Балтике можно добиться благодаря международной изоляции Шведского государства при поддержке таких его противников, как Австрия, Дания и Бранденбург. В Москве было хорошо известно, что традиционно главным союзником Швеции на континенте была Франция[766]. Предложение о развитии прямой торговли между Россией и Францией должно было способствовать тому, чтобы, когда встанет вопрос о ликвидации прибалтийского барьера, Франция не стала оказывать помощь своему союзнику. Стоит отметить, что в посольском наказе П. И. Потемкину и С. Румянцеву о целом ряде государств говорилось, что они находятся с царем «в ссылке и дружбе и в любви» или даже просто «в ссылке», а относительно шведского короля Карла XI было отмечено лишь, что с ним «учинено вечное докончанье»[767].

Кроме Бранденбурга весной – летом 1667 г. были отправлены посольства в Данию, Англию, Голландию и Швецию.