Внешнеполитическая программа А. Л. Ордина-Нащокина и попытки ее осуществления

Однако имело место и другое важное обстоятельство. Если польско-литовская сторона видела выход из сложившегося положения в совместных военных действиях, то А. Л. Ордин-Нащокин видел задачу общей политики обоих государств в том, чтобы «правдивых христиан там оберечь и внутрь государств войны не пустить». В этой связи в ответе, врученном посланнику, выражалось желание «Дорошенка с товарыщи напоминать и от кровопролития христианского отводить всяким промыслом»[921]. В дальнейшем А. Л. Ордин-Нащокин снова обращался к тому, что следует «злых кротостью исправляти и от вечной бусурманской прелести оторвати»[922]. В грамоте Алексея Михайловича Яну Казимиру от 19 июля 1667 г., которую повез в Варшаву посланник, также говорилось о необходимости «отвращать» «зломышленных тамошних людей з Дорошонком от бусурманские прелести»

[923].

Такие предложения логично вытекали из отмеченной выше общей оценки ситуации. Заключение союза между Россией и Речью Посполитой приведет к заключению мира с Османской империей и Крымом, и тогда Дорошенко ничего не останется, как искать соглашения с союзниками, и Правобережье удастся подчинить мирным путем, не прибегая к оружию.

В те дни, когда С. Венславский покидал Москву, начался поход Ю. Н. Барятинского на Украину. Для участия в походе были собраны довольно значительные силы[924]

. Предполагалось, что войска вступят на землю гетманства, где соединятся с армией И. М. Брюховецкого.

Перед выступлением армии в поход 17 июля в Москву снова пришли известия о намерениях казаков собрать раду, о том, что мещане и крестьяне записываются в казаки или уходят за Днепр[925]. Можно было ожидать каких-то серьезных конфликтов, но события приняли другой оборот. Когда из пограничного Ахтырского городища воевода обратился к гетману, запрашивая его, где должно произойти соединение двух армий, И. М. Брюховецкий письмом от 28 июля сообщил, что «поблиску Днепра никаких неприятелей с тамошней стороны нет», и он распустил полки «для нынешних полевых работ», а орда, по его сведениям, хочет «итти войною в краи польские»[926]. Это письмо позволяет прийти к выводу, что левобережная старшина, недовольная возникшими планами созыва «черной» рады, сумела положить конец этому движению. Последовав советам, И. М. Брюховецкий распустил армию, чему способствовало наступление «полевых работ». Разумеется, этот шаг говорит и о том, что левобережная старшина не ожидала в то время серьезной опасности с Правобережья.

Конечно, положить конец начавшемуся движению удалось в значительной степени потому, что на Левобережье не пришел Дорошенко со своими полками. Вероятно, известия о военных приготовлениях в Белгороде заставили правобережного гетмана и татарских военачальников отказаться от планов войны на два фронта и направить войска против более слабого противника – Речи Посполитой. Возможно, сыграли определенную роль и трения, возникшие в отношениях между П. Д. Дорошенко и Запорожьем. Лазутчик, посланный в июне 1667 г. в Чигирин, принес важные сведения, что запорожцы предлагали Дорошенко прибыть к ним на раду, чтобы они выбрали его гетманом, а когда Дорошенко от этого уклонился, заявили, что «станут, де, воевать татарские улусы по-прежнему»[927].

Несмотря на успокоительные известия, армия простояла в Ахтырском городище до конца августа, когда окончательно выяснилось, что глава пришедшей орды калга Крым-Гирей и Дорошенко намерены взять главный опорный пункт польской власти на Правобережье – Белую Церковь, а затем идти походом в Польшу[928]. За этим, по-видимому, последовал приказ о роспуске войск.

Учитывая то, как развивались последующие события, такое решение было ошибкой. Хотя условия соглашения двух стран о совместной борьбе против «бусурман» в Андрусове не были детально определены, в интересах русской стороны было оказать помощь союзнику, подвергшемуся нападению общего врага. Поход против татар и казаков на Правобережье стал бы свидетельством эффективности русско-польского сотрудничества, а это, в свою очередь, могло бы подействовать сдерживающим образом на Османскую империю и Крым.

Мотивы принятого решения остаются нам неизвестными и могут быть восстановлены лишь предположительно. Как представляется, важную роль могли сыграть сообщения Ю. Н. Барятинского о состоянии армии. Уже сообщая о своем решении идти к Ахтырскому, воевода мотивировал его тем, что «ратные люди бегают и уберечь их никакими мерами нелзя»[929]. Позднее он же сообщал, что участники похода «скудны и беззапасны»[930], «друг у друга побираютца», а «начальные люди» стерегут лошадей, чтобы они «от скудости не разбрелись»[931]. Такие сообщения, конечно, побуждали к осторожности.