Волчица и пряности. Том I

Лоуренс взял вещи у Холо — вернее, Волчица впихнула ему свою ношу — и поспешил в коридор вслед за девушкой. Мешок позвякивал у него в руках: видимо, работники дома Милоне прихватили какие-то ценности, чтобы утреннее нападение было принято за грабёж. Вскоре сверху спустился мужчина, и крышка закрылась. Вновь стало темно — то был знак тронуться с места. Лоуренс зашагал вперёд, не сказав Холо ни слова.

Дальше следовало повернуть направо и, держась рукой за стену слева, идти до нового поворота. Затем они ненадолго выберутся на поверхность, сядут в ожидающую повозку и, проехав до другого туннеля, вновь спустятся под землю. Трое безмолвно шагали вперёд и наконец очутились у тупика.

По уговору от Лоуренса требовалось подняться по приставной лестнице и трижды легонько стукнуть по плите над головой.

«А если наверху не рассчитали время и не успели подогнать повозку?» — вдруг пришло ему в голову. В тот же миг в потолке открылся лаз, и Лоуренс через распахнутое днище повозки увидел её нутро.

После короткого диалога — двух реплик, «пиреон» и «нумай», — он перебрался из тёмного коридора в телегу.

— Похоже, нам всё удало... — В повозке беглецов ждал работник Милоне. Втянув Холо внутрь за руку, мужчина уставился на волчьи уши: ещё бы! Правда, он быстро нашёлся и со смехом продолжил: — В торговле чего только не увидишь, — после чего закрыл лаз, вернув каменную плиту мостовой на место.

— Но там остался ещё один человек.

— Да, он уберёт лестницу и выйдет, но уже не здесь. Передаст нашим людям то, что узнал о Медио, и покинет город.

До чего же быстро и споро у них всё вышло, даже оторопь берёт! Видно, умение продумывать и осуществлять подобные операции эти люди оттачивали годами. Мужчина вернул доски на место, пожелал Лоуренсу удачи, забрал «награбленные» вещи и вышел из кареты.

— Тпру! — раздался окрик возницы, и чуть погодя лошадь тронулась с места.

Пока что всё шло именно так, как задумывалось. Не вписывалось в планы только поведение Холо.

— Рад, что ты цела и невредима.

Сказал ровно, не запнулся — и то хорошо. Просто замечательно. Однако на большее его не хватило. У него не нашлось других слов для Холо, и оставалось лишь молча наблюдать, как она, сидя напротив, разматывает платок на шее и кутает им голову.

Откликнулась девушка позже, с недовольным видом поправив самодельный капюшон:

— Что? Цела и невредима, говоришь?!

«Да», — хотел было сказать Лоуренс, но слова застряли в горле: Холо жгла его взглядом, казалось, вот-вот вцепится в горло. Неужели в плену с ней что-то сделали?

— Ну-ка, скажи, как меня зовут?

Вселить в Лоуренса тревогу одними лишь словами было нелегко — он уже привык к резкости Холо. Но всё же чуть не поёжился: от маленькой, в два раза его меньше, девичьей фигурки веяло необыкновенной силой. Не зная, к чему ведёт Волчица, он машинально ответил:

— Холо... вроде бы?

— Холо, Мудрая Волчица.

Казалось, она вот-вот зарычит от гнева, но откуда в ней столько злости, было непонятно. Потребуй Холо извинений, Лоуренс бы просил прощения до бесконечности, пока той не надоест слушать. Оно и немудрено, ведь девушка ради него не пожалела себя. Неужели там с ней сотворили такое, о чём и рассказать невозможно?

— Хоть сейчас я могу перечислить всех, по чьей вине мне пришлось когда-либо пережить позор. Ни одного имени не забыла. А теперь и ещё одно прибавится. Твоё!

Похоже, она и правда испытала что-то ужасное. Однако спешить с выводами не стоило: похоже, что Холо злится совершенно не так, как деревенские девушки после разбойничьих набегов. Лоуренс решил, что неосторожные, бездумные слова только подольют масла в огонь, и в повозке повисла тишина. Холо, видно, разозлилась на его молчание — поднялась с места и придвинулась вплотную. Руки, сжатые в кулаки, тряслись, костяшки пальцев побелели от напряжения.

И не спрячешься: Холо стояла прямо перед ним. Её лицо оказалось в точности напротив лица Лоуренса, так что они смотрели друг другу прямо в глаза, и от пронзительного, жгучего взгляда Волчицы было некуда деться. Маленькие кулачки разжались, и девушка схватила торговца за грудки. С виду слабая, она и на деле не отличалась физической силой, так что он мог высвободиться из некрепкой хватки безо всякого труда, но всё же сидел смирно, даже не думая сопротивляться.

«До чего же длинные у неё ресницы», — мелькнула непрошеная мысль.

— Помнишь, я говорила тебе: «Приди за мной»?

Лоуренс кивнул.

— Я... Да я ни на миг не усомнилась, всё верила, что ты придёшь!.. О... Даже вспоминать противно!

Тут будто пелена спала с его глаз.

— Наточи клыки и бросайся в бой, если ты самец! Разве самец прячется в дыре?! А ты... Ты... Из-за тебя я от стыда...

— Но ведь с тобой ничего плохого не сделали? — прервал её Лоуренс.

Холо поджала губы и отвернулась, вид у неё был донельзя угрюмый. Чуть погодя она кивнула — неохотно, с трудом, будто соглашаясь выпить полынную настойку.