Возвращая к жизни. Истории реаниматолога из «петербургского Склифа»

Представьте себе, онкобольной ходил с наклеенным фентаниловым пластырем и попадал под машину. Если скорая помощь доставляла его в больницу, врач этот пластырь должен был найти, оприходовать, сдать. А если пластырь пропал, начиналось расследование, почему пациент поступил без него. Для того чтобы назначить 1 миллиграмм обезболивающего, врач должен был исписать тонну бумаги, потом сдать пустые ампулы. И все равно не факт, что правоохранители к чему-нибудь не придрались бы и врач не оказался бы в тюрьме. Эти сложности привели к тому, что доступность обезболивающих резко снизилась. Но это разве нормально, когда полиция охотится на врачей – ловит ампулы фентанила с содержанием наркотика 0,1 миллиграмма?

Сейчас с этим, слава богу, поспокойнее стало. Что-то очень медленно меняется в лучшую сторону. Но до сих пор законодательно не решены другие вопросы, которые серьезно отравляют врачам жизнь.

Абсурды законодательства

Представьте себе человека, находящегося в состоянии белой горячки. Я их много видел и вижу сейчас. Таких надо изолировать. А если он еще тяжело болен (например, получил черепно-мозговую травму), ему надо лежать на кровати, а не ходить по палате. Но он не будет лежать, а попытается соскочить. Если пациенту прооперировали что-то там в животе и поставили туда дренажи, он будет стараться их выдернуть. Таких больных надо фиксировать. В фильме про Шурика на него надевали смирительную рубашку. В реанимации этого сделать невозможно. Поэтому пациента приходится пристегивать к кровати. Сделать это мы можем только с санкции психиатра. Хорошо, что в нашей больнице есть психиатрическая служба и дежурный психиатр. Если у меня в ночь с субботы на воскресенье больной поведет себя буйно, то, слава богу, рядом будет коллега, наделенный полномочиями оценить психический статус пациента и сделать запись в истории его болезни, что тот нуждается в ограничительном режиме. А что делать врачам тех больниц, где такой службы нет? А больные белой горячкой там есть. И поскольку юридически у нас этот вопрос не решен (его просто боятся касаться), получается, что, с одной стороны, мы применяем к человеку насилие, а с другой стороны, если психиатр не поставил диагноз, то не имеем права нарушать права алкоголика и ограничивать его свободу. Больница – это же не тюрьма.

Но, с третьей стороны, если следовать этой либеральной логике, почему бы в длинный список сексуальных меньшинств, женщин, чернокожих, животных не добавить еще и пациентов с белой горячкой? Ведь у них тоже непростая жизнь. И любой юрист уже сейчас может обвинить нас в нарушении прав алкоголика. Почему бы не поступить в духе поборников прав человека и защиты всего, чего только можно, – отвязать всех буйных и отпустить их. И посмотреть, что начнется.

* * *

Лет 10–15 назад при лечении ожогов мы активно использовали ксенокожу, взятую от свиней. Все было очень просто, удобно. Наши хирурги ездили на свиноферму – там забивали свиней, а их кожу отдавали нам. Хирурги ее брили, намывали, снимали нужный нам тонкий слой, консервировали, хранили в холодильниках. Потом этим временным покрытием закрывались раны ожоговых больных. Было даже официальное производство такой свиной кожи на Украине. Но позже возникли препоны. Было сказано, что перед тем как забрать кожу, нужно провести ее анализ на инфекции, которые могут передаваться людям. Проводить такие исследования хирурги не могли. И спасающая жизни успешная технология умерла.

В этом я усматриваю парадокс, извращенность социального сознания. Если на тысячи таких пересадок кожи произошел бы один случай инфицирования (причем человек не обязательно бы умер, а просто чем-нибудь заболел), разразился бы грандиозный скандал, как минимум федерального, а то и мирового масштаба. Но если фактический запрет на пересадку свиной кожи становится причиной смерти тысячи ожоговых больных, никакого скандала не происходит. Так же, как и с прививками. Никто не считает сотни тысяч спасенных, все считают сто тысяч первого, с которым что-то пошло не так.

Эта извращенность – мощная палка, которая вставляется в колесо науки (и, разумеется, практики!). А ситуация с «заразной» свиной кожей напоминает мне историю с коровьим бешенством. Им заболело несколько человек, из-за чего уничтожили целое поголовье в трех странах. Кому-то, наверное, это было экономически выгодно. Кто-то на этом хорошо заработал. Покажите людям графики и цифры – они ничего не поймут, запутаются и перестанут вам верить. Приведите один яркий пример, и они пойдут за вами. Так и в медицине. Один образ человека, у которого случились осложнения после прививки, полностью затмевает тысячи людей, спасенных этой прививкой.

В советское время такого в принципе быть не могло. Просто никому из журналистов не позволили бы раздуть скандал по поводу медицинских осложнений. А сегодня в стране изменилась социальная модель, изменились законы и соответственно изменилось социальное сознание.

* * *