Возвращая к жизни. Истории реаниматолога из «петербургского Склифа»

Зарплату главврачу, как правило, назначают региональные власти. А сотрудники больницы ее получают из фонда заработной платы, который пополняется государственной системой – в основном за счет поступлений от страховой медицины из Территориального фонда медицинского страхования (плюс какие-то поступления за дополнительные услуги, оказанные больницей по линии ДМС). Если мы начнем изучать активы терфонда, то сразу же упремся не в здравоохранение, не в главврача и даже не в руководителя региона, а в социальную проблему. У меня, например, сразу возникает несколько вопросов. Сколько людей в данном регионе платят отчисления в этот фонд? (Они, кстати, снимаются с нашей зарплаты еще в бухгалтерии до подоходного налога.) Сколько человек получают часть зарплаты или даже ее всю «черным налом» и отчислений не делают? Сколько в этом регионе самозанятых? То есть тех, кто не платит налоги в терфонд официально, по закону, но при этом болеет и приезжает в больницу лечиться. Лечиться за счет других – тех, кто регулярно отчисляет в фонд деньги. А если таких самозанятых в регионе много, например половина? Как можно вылечить 100 процентов населения, если только 50 процентов делают взносы (детей и пенсионеров я оставляю за скобками – это отдельная тема)? Есть относительно благополучные Питер и Москва, и есть регионы, где дела в медицине обстоят очень непросто. Хорошо дома на кухне с попкорном рассуждать: «У нас все плохо, потому что вокруг – воры». Но при этом честно устроиться на работу, отказаться от зарплаты в конвертах и честно платить налоги хочется не всем. Часто от людей, особенно почему-то придерживающихся либеральных взглядов, приходится слышать: «Я плачу налоги, поэтому вы мне обязаны»… И дальше следует список-простыня на три страницы, чего государство ему должно за то, что он является налогоплательщиком. В таких случаях мне всегда хочется вежливо попросить: «Справку 2-НДФЛ покажите, пожалуйста!» Потому что практика показывает: больше всего так кричат те, кто налогов не платит. Есть такой интересный парадокс.

Из выпускников нашего курса один человек стал директором института, другой – главврачом и еще человек пять, как я, – начмедами. Я знаю, ничего они не воруют, а пытаются пятью хлебами накормить 10 тысяч человек. Но если при этом кто-то все-таки остался голодным, то именно они оказываются виноваты. Виноваты в том, что не боги. Вот, ей-богу, лучше бы мы воду в вино превращали – там, по крайней мере, технология понятная! Когда я пару раз на своей странице в соцсети пытался очень мягонько выступить в защиту главврачей, на меня тут же обрушивались не какие-то посторонние люди, а другие мои однокурсники: «Ты же сам зам, потому и выгораживаешь главврачей». То есть линия фронта проходит уже между мной и теми, с кем я сидел за одной партой. Мы почти разделились на белых и красных, как в Гражданскую войну. Мы для них уже белые просто по должностному, по социальному признаку. Они остро чувствуют на себе социальную несправедливость, потому что «обычному доктору платят 30 тысяч, а главврачу 200 тысяч рублей». На самом деле такого разрыва нет, но какой-то есть все равно. Да и кто бы пошел на должность главврача, если бы она не оплачивалась выше, чем должность рядового специалиста. Но в особенности работы главврача никто ведь вникать не хочет.

С таким же успехом шофер грузовика может возмущаться, почему летчик получает намного больше, чем он. Казалось бы, оба водят транспортные средства. Более того, шоферу тяжелее приходится. У летчика в кабине всегда тепло, симпатичная стюардесса ему еще кофе приносит – не жизнь, а малина. Отличие – в ответственности. Летчик отвечает за жизнь нескольких десятков или сотен человек. И еще он человек несвободный – в отличие от водителя грузовика он не может себе позволить выпить две-три рюмки водки за два дня до полета.

Точно также и главврач. Он отвечает за жизни тысячи больных. И он тоже человек несвободный. У него банально нет возможности выключить телефон, не ответить на звонок. У него нет понятий «выходные», «отпуск». Я прихожу на работу в 8 утра – наш главврач уже на месте, ухожу в 7 вечера – он еще на месте. Я заменял главврача и знаю, что это такое. Тебя будут дергать в воскресенье, в 3 часа ночи. И в отпуске главврачу будут звонить. Он вынужден платить из собственного кармана какие-то штрафы, выставленные больнице. Он вроде бы спланировал рабочий день с утра до вечера, но его планы ежедневно рушатся, потому что все время поступают какие-то новые вводные, жалобы, запросы из Минздрава…