Возвращение долга. Страницы воспоминаний

Доплачивать не пришлось. Разрешенный к полету вес допускал два чемодана по двадцать два килограмма, а пишущая машинка «Любава» тянула лишь на четырнадцать кило.

Едва я миновал паспортный контроль аэропорта, как увидел свою бывшую жену. В броском канареечного цвета костюме она резко выделялась в толпе встречающих. Невысокого роста, с какой-то уютной, округлой фигуркой, она неизменно привлекала внимание ворохом смоляных волос над чуть выпуклым лбом и громким располагающим смехом. Она и сейчас смеялась. «Привез?! – вопросила она в порыве первых объятий и радостно меня затормошила. – Какой молодец, дай я тебя поцелую».

* * *

Пятнадцатиэтажный дом 730 по Нью-Арк-авеню городка Джерси-Сити в штате Нью-Джерси встретил меня так, словно я только вернулся из корейской овощной лавчонки, что за углом, на Кеннеди бульваре… «Как дела? – вопросил какой-то паренек, пропуская нас в прозрачный вестибюль к лифту, и выскочил на улицу. Также, безответно, механически вопросили и какие-то две индуски в сари, покидая лифт… «О, Илья?! – воскликнул Боря Супер – коротконогий и широкоплечий эмигрант из Москвы. – Давно приехал? Как там дела? Ничего, здесь тебя подкормят… Вам на одиннадцатый, мне на пятый. Еще поговорим!» – Боря вышел из лифта. «Редкий мудак, – вслед проговорила Лена. – Разошелся с женой, а обедать все бегает». – «Точно как я», – усмехнувшись, подумал я…

Обед был великолепен, теща постаралась. Мешок привезенных лекарств – корвалол, валидол, валокардин – и прочих из стандартного российского набора она унесет через коридор в свою квартиру и поставит на полку, где еще хранились лекарства с прошлых моих визитов…

Мы сидели за столом прежней семейной компанией, не хватало только дочки. Ириша жила в Калифорнии, но обещала прилететь через неделю.

После изумительного бульона с «мацеболами», этими круглыми шариками из мацы, перед вторым – гусь в клюквенном соусе – теща не выдержала и затронула старую тем у.

– Дурак! Что ты сидишь в той стране идиотов?! Чего ты ждешь? Новых погромов? – начала она. – Ты умный парень… Никто в Америке не пропадает. Возьми Сережку Довлатова. Он часто здесь крутится, приходит к Райке Вайль с седьмого этажа… Живет же, а ты что, хуже? Сколько ты получил с «Нового русского слова» за ту сказку про Израиль? Две тысячи долларов? Так ты же мог с одного Брайтона иметь неплохие деньги…

Я хрустел вкусной гусиной поджаркой и думал: не треснуть ли по башке эту толстую корову, бывшую тещу. Время ее не исправляет – была стерва, своим отъездом загнавшая в могилу мужа, милейшего Григория Израилевича, стерва и осталась.

– Ну мама! – вступила Лена. – Перестань, опять заладила!

– Что «перестань»?! – взъярилась теща. – Человек пропадает! Вернулся бы сюда, вы бы сошлись и жили как люди. У вас такая дочка! – ворочаясь грузным телом, теща вылезла из-за стола. – Не могу больше, противно! Уйду к себе… Дурак, как был, так и остался.

Прихватив пакет с лекарствами, теща вышла, хлопнув дверью. В комнате сразу стало просторней.

– Фуф! – вздохнул я. – Ничего не меняется.

– Она рассчитывала, что я устрою здесь свою жизнь, – подхватила Лена. – А ничего не получается. Вот и злится… Не обращай внимания.

– Так зачем я пер сюда пишущую машинку? – не выдержал я.

– Потом скажу, – уклонилась Лена. – Отдыхай, пока я загружу посудомойку.

С высоты этажа под балконом расплескался уличный муравейник – крыши домов, расчлененные бульваром Кеннеди с усиками боковых улиц. Людей было мало. Часы на башне церкви Святого Мартина упрямо показывали четверть пятого – их так и не отремонтировали до сих пор. Как в таком бедламе оказалась церковь, непонятно. Вероятно, с той поры, когда в этом районе жили итальянцы. Со временем их вытеснили черные и желтые эмигранты. Конечно, в Джерси-Сити проживало и множество белых, а в штате Нью-Джерси так вообще были эрии, где обитали только белые. Однако их все больше и больше теснила Африка и Азия, особенно Пуэрто-Рико и Южная Америка… Даже здесь, на высоте одиннадцатого этажа, в нос шибал запах пряностей, лежалых овощей и жареного лука. В этом районе жили в основном индусы вперемешку с неграми, а в соседнем арабы, и тоже вперемешку с неграми. Дальше, от улицы Берген – корейцы и китайцы, тоже вперемешку с неграми. А вверх, от Кеннеди-бульвара до самого «белого» Байона, жили сплошь негры и пуэрториканцы и появляться там белому опасно. Туда даже полиция старалась не заглядывать…

С воем, обгоняя транспорт, промчались в сторону улицы Монтгомери, одна за другой, красные пожарные машины. Наверно, тамошние негры устроили какую-нибудь заваруху. В провале домов пряталась крыша «столовки» Уайт-хауз, приюта таксистов и алкашей. За ней улица Ван-Ваген, где проживала тетка Лены с мужем и знакомый диссидент Николай, бежавший с парохода в Роттердаме и перебравшийся в Штаты…

* * *