Возвращение долга. Страницы воспоминаний

Вечерело. С левой стороны уже высвечивалась гирлянда голубых огней, рисуя контуры моста Виразано через реку Гудзон, за ним Бруклинский мост через другую реку – Ист-Ривер, а с правой стороны, вдали, угадывались огни аэропорта Ла-Гвардии, к тому же с десяток самолетов, мигая габаритами, кружили над тем районом в ожидании посадки… Если бы я перешел коридор и зашел в квартиру тещи, то увидел уже весь Манхэттен со знаменитыми башнями-близнецами и даже статую Свободы. Замечательный вид достался старухе, не то что ее дочери. К тому же по «Восьмой программе». Эта программа считалась большой удачей, подарком эмигрантской судьбы. Максимальная льгота по оплате квартиры – долларов пятьдесят в месяц, когда на обычных условиях такое жилье обошлось бы не менее двух тысяч…

Потянуло верхним океанским ветерком, хватит созерцать давно знакомый вид, надо бы вернуться в комнату…

– Не стой на ветру, простудишься, – донесся голос Лены. – Кофе будешь?

Пришлось вернуться в комнату… По части кофе бывшая супруга считалась большим знатоком. Еще с тех давних времен Дома творчества в Гаграх, где ее обучал абхазец, кумир многих писателей… Я обхватил ладонью миниатюрную чашечку, вдыхая горьковатый и пряный аромат, искоса поглядывая на Лену. Что-то в ней переменилось…

– Да, я себя не очень хорошо чувствую, – оценила она мой взгляд. – Врачи что-то ищут… Но не будем об этом, как живешь?

– Живу себе. Пока один, – уклончиво ответил я. – Ты сегодня не работаешь?

– Да. Моих детишек по выходным опекают родители, – вздохнула Лена. – Я уже скучаю без них. Такие забавные, вся троица.

– Тебе не тяжело? – осторожно спросил я.

– Не-а… Наоборот. Я с ними отдыхаю. Да и платят хорошо, родители известные адвокаты.

– Как здесь Саша Серебрянников? – уклонился я от темы заработков. – Саша по-прежнему ваш сосед?

– А куда ему деться? Временами отправляется в Вермонт, к Солженицыну, возит надыбленные в архивах документы, получает свой гонорар… Еще вы повидаетесь, он спрашивал о тебе.

Александр Серебрянников, сосед по коридору, – человек удивительной судьбы. Безоглядный поклонник Солженицына, историк, он уехал в эмиграцию следом за своим кумиром. Не зная английского, умудрялся разыскивать в архивах и копировать уникальные документы. Коренастый, большеголовый, лысеющий, с удивительно яркими карими глазами и всегда смеющимся смуглым лицом, он был любимцем многих политических эмигрантов. Я частенько заглядывал в его квартиру, с пола до потолка набитую книгами и… столярным инструментом, он подрабатывал «руками». Саша принципиально не желал учить язык. «Зачем? – рассуждал он. – Чтобы забивать молотком гвозди и чинить электричество, язык не нужен. А бабы у меня все русские. Обхожусь». Так Саша и жил многие годы…

Я пригубил глоток густой пахучей жидкости – такой кофе не пьют как чай, смакуют.

– И долго ты будешь испытывать терпение? – бросил я на бывшую супругу косой взгляд. – Вез через океан пишущую машинку…

– Я написала роман, – перебила Лена. – Хочу, чтобы ты перечитал, сделал замечания… Если надо, поправил и перепечатал.

– Роман, – проговорил я не без обескураживающего удивления. – И о чем? Из жизни эмигрантов?

– Нет. О… любви, в прошлом порочной бабушки к своей внучке. Желающей оградить девчонку от своего опыта…

Более недоуменного выражения лица бывшая супруга у меня не видела за более чем двадцать восемь лет совместной жизни.

– Как называется? – пересилил я себя.

– Названия пока нет. Ты мастер названий, на тебя надежда, – ответила Лена. – Понимаешь, здесь пишут такую хрень и делают деньги… Я подумала: чем я хуже? И выстроила необычный сюжет. Дело происходит в американской глубинке, в белой состоятельной семье…

– Ну-ну, – пробормотал я. – Сколько страниц?

– По твоим меркам немного, – не скрывая иронии, усмехнулась Лена, – страниц сто пятьдесят. Тебя не утомит. Что тебе делать в Нью-Йорке? Ты все уже видел – сиди, работай.

– А дальше? Кому здесь нужна еще одна русская книга?

– Найду переводчика. Есть у меня на примете один… Да ты его знаешь. Джулиан. Адвокат. Нади Брагинской ученик…

* * *

Это ж надо – прожили вместе столько лет, и вдруг открыть у бывшей жены такой талант. Драматическая история американского семейства стала лично моей историей со всей интимной откровенностью и безрассудством. Да, многие эпизоды я переписал, вставил целые главы, придумал название «Ангел вожделения» – героиню сравнивали с Ангелом, за целомудрие и красоту… Однако роман написала Елена, взяв псевдоним по сокращенной девичьей фамилии матери – Радви. Главное теперь, найти приличного переводчика на английский…