Загадочное происшествие в Стайлзе

– Мистер Гастингс, после чая я хотела бы поговорить с вами кое о чем.

Этот взгляд, брошенный на Мэри, меня насторожил. Внезапно я понял, что никогда не наблюдал особой теплоты и доверия между этими двумя молодыми женщинами. И впервые я задумался о будущем Синтии. Миссис Инглторп не отдавала на этот счет никаких распоряжений, но мне казалось, что Джон и Мэри не захотят, чтобы девушка покинула Стайлз, по крайней мере, до конца войны. Я знал, что Джон с большой симпатией относится к Синтии и не сможет оставить ее без крыши над головой.

Джон, ненадолго уходивший в дом, снова появился на пороге. Его лицо, обычно такое добродушное, искажала гримаса гнева.

– Черт бы побрал этих детективов! Какого дьявола им нужно, не могу понять! Они перевернули вверх дном буквально все. Ничего невозможно найти, все разбросано как попало! А сегодня они воспользовались тем, что никого не было дома, и опять обыскали каждую комнату. И, главное ведь, все безрезультатно! Ну, я задам этому Джеппу, попадись он мне!

– Да, многовато последователей Пола Прая [Герой комедии «Пол Прай» английского драматурга Дж. Пула (1786–1872) стал нарицательным обозначением излишне любопытного человека, постоянно сующего свой нос в чужие дела] для одной усадьбы, – согласилась мисс Говард. Лоуренс предположил, что они отрабатывают хлеб насущный, имитируя лихорадочную деятельность.

Мэри Кавендиш промолчала.

После чая я пригласил Синтию прогуляться, и мы отправились в лес.

– О чем вы хотели поговорить? – спросил я, как только завеса зеленой листвы надежно скрыла нас от любопытных глаз.

Синтия со вздохом опустилась на траву и сбросила шляпу. Солнечный свет, пробившийся сквозь ветки, превратил ее рыжевато-каштановые волосы в живое, зыбкое золото.

– Мистер Гастингс, вы всегда так добры и так много знаете!

Почему я раньше никогда не понимал, до чего очаровательна эта девушка? Она даже милее, чем Мэри, которая, между прочим, никогда не говорила мне ничего подобного.

– Продолжайте, – мягко поощрил я, видя, что она колеблется.

– Мне нужен ваш совет. Что мне делать?

– В каком смысле?

– В прямом. Понимаете, тетя Эмили всегда говорила, что обеспечит мое будущее. Полагаю, она забыла это сделать – или не ожидала, что умрет так скоро – во всяком случае, с моим будущим полная неопределенность! И теперь я не знаю, что делать. Как вы считаете, не стоит ли мне как можно скорее уехать отсюда?

– Господи, нет, конечно! Уверен, они не захотят с вами расстаться!

Какое-то время Синтия словно бы боролась сама с собой, нервно выщипывая траву изящными пальчиками. Потом вскинула голову.

– Миссис Кавендиш захочет. Она меня ненавидит.

– Что вы такое говорите! – Я был поражен до глубины души.

– Говорю чистую правду. Не знаю, чем я ей насолила, но только она терпеть меня не может, и он – он тоже не может…

– Уверяю, вы ошибаетесь, – я пытался ласково ее вразумить. – Я точно знаю, что Джон вас очень любит.

– Ах, Джон! Джон-то да… Но я говорила о Лоуренсе. Не то, чтобы меня особенно заботило, как относится ко мне Лоуренс. Но ведь так ужасно, когда тебя никто не любит, ни единая душа!

– Ну как же «ни единая»! Смотрите сами, глупенькая: и Джон, и мисс Говард в вас души не чают…

Синтия кивнула с довольно мрачным видом.

– Да, Джону я нравлюсь и Эви, конечно, только с виду такая грозная, а на деле и мухи не обидит. Но Лоуренс никогда и слова мне не скажет по доброй воле, а Мэри, кажется, просто через силу заставляет себя обходиться со мной вежливо. Вот Эви она буквально умоляет остаться, не уезжать, а я ей не нужна, и… и… я не понимаю, что делать.

Внезапно бедная крошка разрыдалась.

Не знаю, что на меня нашло. Должно быть, всему виной была ослепившая меня красота, когда солнечный свет вдруг заиграл в ее волосах. Вероятно также, что в обществе Синтии я испытывал неподдельное счастье от того, что рядом со мной существо, совершенно точно не замешанное в гнусном убийстве. А может быть, я просто искренне сочувствовал ее молодости и одиночеству. Так или иначе, но я наклонился к девушке, взял ее ручку и пробормотал:

– Синтия, выходите за меня замуж.

Сам того не желая, я применил мощное средство против ее слез. Синтия мгновенно перестала всхлипывать, выпрямилась, отдернула руку и выпалила:

– Ну и шуточки!

Я опешил.

– Я вовсе не шучу. Я прошу вас оказать мне честь стать моей женой.

Каково же было мое удивление, когда Синтия от души расхохоталась и назвала меня «милым чудаком».

– Это очень благородно с вашей стороны, мистер Гастингс, но вы и сами знаете, что вовсе этого не хотите.

– Это не так. Я чувствую к вам…

– Неважно, что вы там чувствуете – вам это вовсе не нужно, да и мне, тоже.

– Что ж, это, разумеется, решает дело, – сухо сказал я. – Не понимаю только, что смешного вы нашли в моем предложении.

– Право же, ничего! И я от души надеюсь, что в следующий раз вы сделаете его куда более достойной девушке! Прощайте, мистер Гастингс, вы очень-очень меня утешили!