Загадочное происшествие в Стайлзе

Верная домоправительница, бесконечно преданная своим «молодым джентльменам», категорически отрицала, что могла слышать голос Джона, и упорно настаивала на том, что именно мистер Инглторп был в будуаре с ее хозяйкой. На лице подсудимого при этих словах промелькнула тень улыбки. Он слишком хорошо понимал бесполезность этих самоотверженных заявлений, ведь защита не собиралась оспаривать факт ссоры Джона и его мачехи. Миссис Кавендиш, разумеется, нельзя было принудить к даче показаний против мужа.

Задав еще несколько вопросов на другие темы, мистер Филипс поинтересовался:

– Вы помните посылку от фирмы Парксон, которую доставили в июне для Лоуренса Кавендиша?

Доркас замотала головой.

– Не помню, сэр. Может статься, так и было, да только мистера Лоуренса не было дома почитай весь июнь.

– А если посылка пришла в его отсутствие, как бы с ней поступили?

– Положили бы в его комнате, или переслали бы в Уэльс, где он гостил.

– Это входит в ваши обязанности?

– Нет, сэр. Я просто кладу почту на столик в холле, а подобными делами у нас ведает мисс Говард.

Вызванная на свидетельское место Эвелин Говард после дачи показаний по другим вопросам, ответила и на этот.

– Нам доставляют много почты. Конкретно эту посылку я не помню.

– А не могли бы вы сказать, была ли эта бандероль отправлена мистеру Лоуренсу Кавендишу в Уэльс, или ее просто оставили в его комнате?

– Не думаю, что ему посылали что-то подобное. Я бы непременно запомнила.

– Допустим, в Стайлз была доставлена посылка на имя мистера Лоуренса Кавендиша, а затем она исчезла – вы бы заметили ее отсутствие?

– Не обязательно. Я просто решила бы, что ею кто-то занялся.

– Полагаю, мисс Говард, именно вы нашли этот лист оберточной бумаги? – Прокурор продемонстрировал тот самый пыльный листок, который мы с Пуаро рассматривали в утренней гостиной Стайлз-Корта.

– Да, я.

– А почему вы вообще озаботились его поисками?

– Бельгийский детектив, который занимался этим делом, попросил меня найти его.

– И где же именно вы обнаружили его в конце концов?

– Наверху…. шкафа.

– Это был шкаф в спальне подсудимого?

– Кажется… кажется, да.

– Вы же лично занимались поисками, как же вы можете не знать точно?

– Он лежал на платяном шкафу подсудимого.

– Вот это другое дело.

Приказчик из магазина театрального реквизита сообщил, что 29 июня они выслали мистеру Л. Кавендишу согласно предварительной договоренности черную бороду. Ее заказали письмом, к которому прилагался оплаченный почтовый перевод. Нет, письмо они не сохранили, но подобные операции фиксируются в приходно-расходных книгах. В соответствии с распоряжениями заказчика, борода была отправлена на имя Л. Кавендиша, эсквайра, в имение Стайлз-Корт.

Сэр Эрнест Хэвиуэзер, устрашающе посапывая, поднялся со своего места.

– Откуда пришло письмо?

– Из Стайлз-Корта.

– Это тот самый адрес, по которому вы отправили посылку?

– Да.

– И письмо пришло оттуда?

– Да.

Хэвиуэзер налетел на него, как коршун на добычу.

– С чего вы так решили?

– Не… не понимаю…

– Откуда вы знаете, что письмо пришло из Стайлза? Вы что же, видели почтовый штемпель?

– Нет, но…

– Ах, стало быть, вы не видели почтового штемпеля! И тем не менее, с уверенностью заявляете, что письмо пришло из Стайлза. А ведь там мог стоять и какой-то другой штемпель, а?

– Д-да…

– А на самом деле письмо, пусть даже с пометкой «Стайлз-Корт» на почтовой бумаге, могло быть отправлено откуда угодно? Из Уэльса, к примеру?

Несчастный свидетель признал, что такое вполне возможно, и сэр Эрнест неохотно выпустил его из своих когтей.

Элизабет Уэллс, младшая горничная из Стайлз-Корта, рассказала следующее. В тот роковой вечер, уже отправившись спать, она вдруг вспомнила, что заложила засов на входной двери, в то время, как мистер Инглторп просил закрыть ее только на ключ. Чтобы исправить свою оплошность, она направилась в холл, но услышала какой-то шум на господской половине. Заглянув в коридор западного крыла, она увидела, как мистер Джон Кавендиш стучится в двери спальни миссис Инглторп.

С нею сэр Эрнест Хэвиуэзер расправился в два счета. Под его свирепым напором она безнадежно запуталась, начала противоречить сама себе и сэр Эрнест снова сел, сыто ухмыляясь.

Энни, дававшая показания последней, сообщила, что не видела пятна свечного сала на полу в спальне. Зато она видела как подсудимый нес кофе в будуар. На этом в судебном разбирательстве был объявлен перерыв до завтрашнего утра.

По дороге Мэри Кавендиш честила обвинителя на все лады.

– Вот же мерзавец! Какую паутину он сплел вокруг бедного Джона! Он искажает любой, самый незначительный факт так, чтобы тот представал в неверном свете!

– Что ж, завтра у нас будет возможность отыграться, – попробовал я ее утешить.

Мэри рассеянно поддакнула. Казалось, она о чем-то задумалась. Затем вдруг понизила голос до шепота.

– Мистер Гастингс… вы же не думаете… это же не может быть… нет, только не Лоуренс, он на такое не способен!

Я и сам был озадачен, и как только мы с Пуаро остались вдвоем, я спросил его, что он думает о стратегии, избранной защитой и о поведении сэра Эрнеста.