Завтра будет вчера

После первого раза он пришел не сразу… подарил призрачную иллюзию на свободу. Это потом он с особым садистским удовольствием будет отнимать ее, выдирать из моих пальцев и выкидывать в окно второго этажа. А тогда… тогда его не было несколько дней, и я поверила, что могу сбежать. Понимая, что ненадолго… далеко он не отпустил бы свою добычу. Но мне нужно было до ближайшего банка, сделать всего один перевод, жизненно необходимо сделать именно это, а потом… а плевать, что потом будет. Потому что он не отпустит… но и я больше не та наивная дурочка, за которую принимали решение другие люди… он. Я дала себе слово, что выберусь из этой тюрьмы, даже если это будет стоить мне жизни.

Через два дня после моего заточения ко мне вошла высокая полноватая женщина средних лет с холодным, пронизывающим насквозь взглядом и, внимательно осмотрев комнату, сказала, что я могу выходить во двор по утрам и до обеда. Не поздоровавшись и не представившись, будто я была лишь мебелью в этой комнате, она подошла к кровати и бросила на нее какую-то куртку, аккуратно положила на пол ботильоны на платформе.

— Это не моя одежда, — я демонстративно отстранила от себя куртку, глядя, как она поджала тонкие, накрашенные розовой помадой губы.

— Теперь у вас только эта одежда, — она развернулась к двери, пригладив рукой короткие вьющиеся волосы.

— Скажите, а каково это?

Женщина остановилась и, повернув ко мне только голову, молча ждала, когда я продолжу.

— Ну каково это: выполнять приказы самого обыкновенного бандита с таким важным видом, будто делаешь что-то действительно важное, а не просто прислуживаешь?

После того, как она ушла, я распахнула окно и собиралась выкинуть одежду, пока взгляд не зацепился за сменявшихся у "пропускного пункта" охранников. Молча вернулась к кровати и, накинув куртку и натянув обувь, спустилась вниз. Не возникло никакого желания ходить по особняку и рассматривать его. Зачем? Тюрьма она и есть тюрьма, какая разница, как выглядят другие ее клетки? Когда вышла во двор, с наслаждением втянула в себя прохладный воздух с запахом осенней травы и тонким ароматом роз, тянувшимся с другой стороны дома.

Когда — то я безумно любила именно эти цветы. Розы. Неважно, какого оттенка, но Артем в свое время научил меня ждать именно красные розы.

"Цвета моей любви к тебе, мышка". Сейчас он научил меня ненавидеть их. Так же, как и себя, впрочем.

Я встряхнула головой, сбрасывая ненужные воспоминания, и двинулась по узенькой вымощенной крупными камнями дорожке к пункту охраны, возле которого, громко смеясь, разговаривали двое мужчин в униформе. Иногда я останавливалась, якобы разглядывая невероятно красивые, аккуратно стриженые кусты и маленькие деревья. Нет, я не собиралась бежать, конечно. Это было бы чистым безумием сегодня. Но мне нужно было втереться в доверие хотя бы к одному из них. Я понятия не имела, как сделать это. Все эти люди здесь… Эта женщина, которая приходила ко мне… Они все знали, что Капралов удерживает силой человека, но им было плевать. Обычное человеческое в них затмили деньги, которые он им платит. Люди, которые и не люди вовсе, а так, роботы, готовые за энную сумму денег закрывать глаза на что угодно.

Я настолько ушла в своим мысли, что вздрогнула, услышав сзади женский голос, что-то тихо говоривший. Резко развернулась и увидела женщину, толкавшую перед собой инвалидную коляску, в которой сидела мать Артема. Конечно, узнала ее сразу, несмотря на то, что она сильно постарела. Когда-то длинные светлые волосы теперь были коротко острижены и покрыты сединой. Она сидела, сложив худые руки на груди и глядя куда-то мимо меня так пристально, что я невольно оглянулась.

— Не обращайте внимания, она всегда смотрит прямо перед собой, — приятный тихий голос женщины за инвалидной коляской заставил обернуться к ней. Невысокая полноватая, она толкала вперед коляску и сравнялась рядом со мной, изучая любопытными зелеными глазами.

— Здравствуйте, — выдавила из себя, сама не понимая, к кому из них двух на самом деле обращаюсь. Все же как сложно иногда видеть тех, кого ты когда-то знал уверенными в себе и сильными, настолько слабыми.

— Она не ответит, можете не стараться. Светлана Викторовна, я присматриваю за Марией Владимировной, — женщина протянула мне пухлую ручку, и я автоматически сжала ее, содрогаясь от голоса, ворвавшегося воспоминанием в голову.

"Я не хочу видеть эту дрянь у нас дома, Артем. Еще чего не хватало, с черными водиться. Что нормальных детей во дворе нет, что чурку эту притащил к нам? Выведи ее отсюда или я сама выкину ее из своего дома".

Я тогда убежала и не разговаривала с Артемом несколько дней. Пока он не разубедил меня в том, что отличается от своих родителей. Только вот ни черта он не отличался. Мне мое заблуждение в нем стоило слишком многого. И самое непоправимое — не только мне. Все же верно говорят, человека создает его окружение. И только сильные люди могут переступить через него и стать самостоятельными личностями, не зависящими от мнения большинства.