Зов Оз-моры

[2] Свиной бог! Свиной бог!

Уродись хлеб у Дениса!

Уродись урожай зерна!

Его (Дениса) зерно как яичный желток.

Его солома как оглобля.

Уродись урожай ягод!

Уродитесь много поросят,

Много ягнят,

Много телят!

[3] Свиной бог! Свиной бог!

Уродитесь много гусей,

Много кур,

Много серых уток!

[4]Пандяда! (мокш.) — Перестаньте! Будет вам!

Часть 4. Заснеженная крепость

Глава 32. За болотной рудой

Как только закончились Свиные дни, Денис с Валгаем отправились в старую кузницу. С собой они взяли печника, чтобы тот установил в горне колосник. Могли бы, конечно, справиться и сами, но решили довериться мастеру, благо Инжаня убедила его бесплатно потрудиться на благо общины.

Через день в кузне заклокотала работа. Стук молота не стихал не на миг. Жители деревни приносили сломанный или изношенный инвентарь, бытовой и сельскохозяйственный. Денис с Валгаем чинили пешни, вилы, косы, серпы, топоры, делали дверные и оконные петли, светцы для лучин… О боевом оружии речь пока не заходила.

Незаметно подкралось Крещение. Праздником оно было лишь для Дениса, ведь кроме него христиан в Вирь-ате не было. Не успел он помолиться перед подаренной ему иконой Архистратига Михаила, как за окном послышались ржание, звон колокольчика и скрип саней. Затем раздался стук в дверь, и в избу вошла Инжаня. Воротник её шубы был белёсым от инея.

— С праздником, Денясь!

— Ты ж не веришь в Святую Троицу, Инжаня, — удивился он.

— Ну, и что? — ответила оз-ава. — Тебя-то могу поздравить.

Она сняла шубу и, всё ещё дрожа, села на скамью.

— Зябко ныне. Ой, зябко! На Ржавке лёд наверняка уже промёрз до дна. Как думаешь, Денясь?

— Пора копать руду, — ответил он. — Однако сперва надо пощупать болото. Промёрзнуть должен ведь не только лёд, но и ил. Проверим дно.

— Поедешь на Ржавку с Валгаем и Тумаем. Сейчас же. Жену тоже бери.

— Её-то зачем? — с удивлением спросил Денис.

— Пусть Толганя молит богов, и чтоб вас топь не засосала, и чтоб не напал никто…

— От зверья и лихих людей спасёт оружие, а не знахарка.

— Сабельки и рогатины возьмите, вестимо, но и Толга не помешает. Медведя разве не она ухандакала? — спросила Инжаня.

— Она… когда мы с Тумаем уже взяли его на рогатины, — усмехнулся Денис.

— Ловкости и смелости, однако, у неё хватило, — возразила жрица. — Возьми Толгу с собой, возьми! Уедет она отсель содаем, а прибудет оз-авой.

— Что ты задумала?

Он осёкся, испугавшись своей догадки.

— Что задумала, то задумала… — спокойно ответила Инжаня. — Ждём меня Тона ши. Как приедете, соберём пуромкс. Выберете новую оз-аву. Станет ей Толга, а буду править по-прежнему я… — она горько усмехнулась. — Пока кулома не заберёт. После как-нибудь сами справитесь… но сейчас об этом не время говорить.

Скоро опять заржал жеребец, и в дом Дениса ввалились Тумай и Валгай.

— Валяйте на Ржавку, — распорядилась Инжаня. — На моих санях. Я же у тебя дома, Денясь, отдохну, полежу на эземе. Не бойся, не украду ничего. Не тать я, и сроду не была им.

— У меня и мысли такой нет! — возмутился Денис. — Знаю, что ничего не улапишь. Всегда тебе верил.

— Осуждал, однако… — снисходительно улыбнулась оз-ава. — Говорил, что жену твою ломаю через колено.

Денис смущённо посмотрел на неё и сказал:

— Мой дом — твой дом. Ложись на скамью, коли упрела… а мы поедем.

Он достал из подпечка пищаль и две сабли. Одну прицепил к своему поясу, а вторую протянул Варваре.

— Не зря тебе сабельку даю? Не трынешь на дуб, как в тот раз? Ну, ежели драка начнётся…

— Так не сбежала ж, когда вы с медведем дрались. Осталась с вами, — ответила жена и взяла саблю.

— Час вам добрый! — сказала Инжаня. — Жамок ещё берите, чтоб с голоду не околеть — и вперёд!

Денис, Валгай, Тумай и Варвара надели шубы, взяли пешни, вёдра, рогатины и пищали.

В повозку был впряжён крепкий конь с короткими мощными ногами. Денис бросил в сани медвежью шкуру, чтобы Варваре было мягче сидеть. За вожжи взялся Валгай.

На дворе стоял жгучий мороз, и полозья плохо скользили по снегу. Сани неспешно катились по деревне, которая могла бы показаться выморочной, если бы из волоковых окон курных изб не шёл дымок.

В лесу тоже всё живое попряталось от стужи. Не было ни стука дятлов, ни гортанного скрипа воронов, ни звонкого писка лазоревок… Даже ветер не шелестел. Казалось, и он испугался мороза.

Вокруг болота, окружённого серыми остовами осин, разлилась зловещая тишина. Денис разгрёб снег на площадке со сторонами в два человеческих роста, громко ударил пешнёй по льду и крикнул:

— Бейте пролуб, мужики!

Застучали пешни, вгрызаясь в мёрзлую корку болота, полетели во все стороны сверкающие осколки льда. Варвара наблюдала за работой мужа и шептала корхтафтомы, а когда замёрзла, сама ухватилась за берёзовый черенок ледового лома.

Яма становилась всё глубже. Когда поверхность льда стала выше колен работающих людей, Денис сказал:

— Толга, айда наверх! Неси жуты.

Варвара попыталась выбраться, однако её руки заскользили по льду. «Попробуй выскочи! А если б жижа внизу была, если б нас засасывать стало?» — с ужасом подумала она.

Денис прорубил ступеньки в стенке ямы.