История русской словесности. Часть 3. Выпуск 1

Если Гоголь, дйствительно, хотлъ на Чичиков показать возрожденіе порочнаго человка къ добру, то надо сознаться, выборъ героя сдланъ былъ имъ удачно. Сложная натура Чичикова богата самыми разнообразными качествами. Изумительная энергія его сочеталась съ умомъ, здравымъ смысломъ, лукавствомъ, большою гибкостью и неутомимостью.

Оригинальность ума Чичикова.

Но, кром всего этого, Гоголь отмтиль въ немъ "человка-изобртателя", способнаго выдумать нчто «новое», сказать обществу, погрязшему въ косности, свое новое, хотя и преступное слово. У Чичикова нтъ косности, — его умъ свободенъ и фантазія крылата. Но все это качества, такъ сказать, «нейтральныя», — они могугь быть равно направлены на зло и добро. Но Гоголь отмтилъ въ душ своего героя наличность сознательности, — Чичиковъ знаетъ, что совершаетъ зло, но утшаетъ себя мыслью, что "дланіе зла" въ его жизни — лишь "переходный моментъ". Въ этомъ умніи отличить «добро» и «зло» — кроется источникъ возрожденія Чичикова. Оно тмъ для него легче, что, въ сущности, жизненные идеалы ("чистое семейное счастье") его были если не особенно высоки, то, все же, безупречны. Къ тому же въ душ его есть мягкіе элементы поэзіи и мечтательности. Вроятно, на всхъ этихъ положительныхъ качествахъ Чичикова желалъ Гоголь построить его возрожденіе.

Другія дйствующія лица въ поэм.

Въ первой части своей поэмы Гоголь, кром Чичикова, вывелъ цлый рядъ помщиковъ и чиновниковъ, — между помщиками есть хозяйственные (Собакевичъ, Коробочка) и бездльные, разоряющіе свое хозяйство (Маниловъ, Ноздревъ, Плюшкинъ); между чиновниками есть безобидные (губернаторъ, вышивающій по тюлю, почтмейстеръ, прокуроръ и др.), есть плуты и взяточники различныхъ оттнковъ, добродушные и злостные, — но нтъ "человка" въ томъ высокомъ значеніи этого слова, которое связываетъ Гоголь съ этимъ понятіемъ, когда рисуетъ своихъ уродовъ въ первой части "Мертвыхъ душъ". Критикуя Плюшкина, Гоголь даетъ намъ понять, что съ словомъ "человкъ" онъ соединяетъ существо, полное благородныхъ движеній души, надленное яснымъ сознаніемъ того, что такое жизнь, каковы ея смыслъ и цль (размышленія Чичикова по случаю смерти прокурора), каковы обязанности человка къ семь, обществу, государству. Ни y кого изъ этихъ перечисленныхъ лицъ нтъ сознанія «долга»[167] передъ родиной и людьми, — и, въ этомъ отношеніи, Чичиковъ головой стоитъ выше ихъ всхъ. Вс они ведутъ безсознательную, пошлую жизнь, день за днемъ; духовные интересы ихъ ничтожны. "Темный уголокъ" Руси, изображенный въ "Ревизор", — въ "Мертвыхъ Душахъ" разросся въ обширное "темное царство".

Собакевичъ.

Въ лиц Собакевича Гоголь вывелъ дворянина-"кулака", захолустнаго медвдя, грубаго, плутоватаго (помстилъ въ списокъ мужиковъ бабу, поддлавъ имя). Духовныхъ интересовъ y него нтъ никакихъ, — его «душа» проситъ только ды, основательной, богатырской… Къ людямъ онъ относится съ недовріемъ (сцена съ расплатой Чичикова и распиской); онъ — большой пессимистъ и ругатель. Къ "просвщенію" онъ относится критически, понимая, впрочемъ, подъ "просвщеніемъ" только модную изысканность блюдъ во вкус французской куіни. Человкъ онъ практическій, хитрый, — сразу понимаетъ, въ чемъ дло; ловко обдлываетъ свои дла. Но хозяинъ онъ хорошій, — и самъ онъ живетъ въ тепл и сытости, и крестьяне y него сыты и здоровы; онъ бережетъ ихъ съ эгоистической точки зрнія, какъ необходимый ему рабочій скотъ.

Коробочка.

Хорошей, домовитой хозяйкой представляется Коробочка; но это человкъ другого масштаба, — все въ ней мелко: и душа, и жизнь ея, и хозяйство… Глупая и темная старуха, суеврна, врящая въ чорта, она ловко устраиваетъ свое существованіе, потому что, при всей своей глупости, она хитра, разсчетлива, осторожна; къ людямъ она тоже относится подозрительно, недоврчиво; подобно Собакевичу, она всегда "насторож", убжденная въ душ, что человкъ человку — врагъ (homo homini lupus est). Это черствое, суровое міросозерцаніе она хитро и умло прикрываетъ своею слезливостью, жалобами на вдовью безпомощность; она бднится изъ хитрости, a въ комод ея, вмст со всякими старыми юбками, лежатъ и толстютъ мшечки съ гривенниками и двугривенными. Она — такая же скопидомка, какъ Собакевичъ, и такъ же жиловата, какъ онъ, несмотря на все свое вншнее добродушіе, даже гостепріимство (впрочемъ, блинами она угощаетъ Чичикова въ разсчет, что онъ будетъ закупать y нея разные товары). Ko всякимъ «новшествамъ» она, какъ и Собакевичъ, относится съ недовріемъ; y обоихъ слишкомъ узокъ даже хозяйственный кругозоръ, y обоихъ полное отсутствіе фантазіи, ширины и свободы замысловъ.

Плюшкинъ.