Герценъ очень интересовался этимъ ученіемъ и за сочиненія сенсимонистовъ, y него найденныя при обыск, сосланъ былъ въ 1834-омъ году въ Пермь. Когда въ 1839-омъ году онъ вернулся въ Москву, онъ засталъ здсь разгаръ увлеченія "гегеліанствомъ".
Исходя изъ положенія: "все дйствительное — разумно",[59]
друзья Станкевича, особенно Бакунинъ и Блинскій, пришли къ примиренію съ существующимъ порядкомъ русской дйствительности, оправдывали даже существованіе крпостного права. Герценъ ужаснулся, видя, до какихь философскихъ предловъ дошли его университетскіе товарищи. И вотъ, онъ самъ изучилъ философію Гегеля, и сумлъ доказать Блинскоиу, что тотъ — 1) слишкомъ узко понималъ Гегеля, и — 2) что не въ умозрительныхъ построеніяхъ смыслъ жизни, a въ служеніи человку. Со свойственною ему страстностью, Блинскій отъ гегеліанства отказался ради политическихъ интересовъ и сенсимонизма. Уже въ 1841-омъ году онъ сдлался единомышленникомъ Герцена.Изъ совокупныхъ воздйствій идей "оффиціальной народности", философіи Гегеля и французскихъ политическихъ ученій сложились y насъ два характерныхъ философско-историческихъ міросозерцаній:
Возникло наше славянофильство, какъ результатъ — 1) романтизма, пробудившаго націоналистическія стремленія y многихъ народовъ Европы, — 2) наполеоновскихъ войнъ, которыя подняли патріотизмъ во всхъ страахъ Европы и смнили идеалы французскаго космополитизма стремленіемъ кь національному самоопредленію,[60]
3) — философіи Шеллинга и особенно Гегеля, съ ихъ широкими взглядами на величественный ходъ міровой исторіи на началахъ развитія. Особенно плодотворна была идея Гегеля относительно того, что каждая историческая нація является носительницей какой-нибудь «идеи». Гегель остановился на грекахъ, римлянахъ и германцахъ. Славянофилы обратились къ «славянамъ» — 4) Кром того, къ родной старин и народу славянофиловъ потянуло подъ вліяніемъ того чувства разочарованія, которое многими овладло при вид того, какое крушеніе потерпли западническіе идеалы Александра I въ Россіи, 5) — наконецъ, для народническихъ симпатій было основаніе и въ родной литератур: въ поэзіи Пушкина, Жуковскаго, поздне Лермонтова, уже сказались національно-патріотическія настроенія; въ ихъ твореніяхъ уже опредлилось исканіе родной культуры, выяснялись идеалы народа — семейные, государственные и религіозные.Въ поискахъ самостоятельнаго типа русской культуры славянофильство пріобрло демократическія характеръ, наклонность къ идеализаціи старины и тяготніе къ панславизму (мечты объ соединеніи всхъ славянъ подъ русской державой). Изъ этого видно, что славянофилы, въ нкоторыхъ отношеніяхъ, близко подходили къ либеральной части русскаго общества (демократизмъ), въ нкоторыхъ — къ консервативной (идеализація старины).
Школа славянофиловъ сложилась около второй половины 30-хъ годовъ: братья Киревскіе, Иванъ и Петръ, Хомяковъ, Дм. Валуевъ, Аксаковы, Константинъ и Иванъ, Юр. Самаринъ, — вотъ, самые видные дятели славянофильства, разработавшіе это ученіе въ философскомъ, религіозномъ и политическомъ отношеніяхъ. Сперва они дружили съ «западниками», но потомъ постепенно разошлись: философскія письма Чаадаева разорвали послднія связи, — особевно посл злобнаго памфлета Языкова.