На склоне пологой тьмы

Погас последний лучик золотойНа лике Спаса, и открылась бездна.Со всей своею чёрной немотойОна в моё окно нахально влезла.Ей было всё равно, что я не сплю,Пугаясь многомерности пространства.Она втащила гибельность своюВ опочивальни маленькое царство.И месяца прорехою зиялЕё, протёртый звёздами, камзольчик,

Который был ей, безусловно, мал.А за окном звонила в колокольчикВесна. И бился этот ритм в ночи,Как пульс земли, восставшей из-под снега…А бездна встала у окна, молчитИ дышит мерно… На камзоле ВегаСияет в Лире блёсткой серебра —Источником моих ночных наитий…И я сказала: «Бездна, будь добра,Умерь теперь хоть ненадолго прытиСвоей, а то рассыплются вот-вот

Твои рыбёшки, раки и медведи.Ты посмотри-ка, как поэт живёт,Подай ему не серебра, так меди!»Но бездна поворочала перстомВ районе возлежащей с кубком ДевыИ молвила: «Когда-нибудь потом,Сейчас садись, пиши мои напевы!»И вот опять я в шали, босиком,Держу перо рукой своей усталоИ вглядываюсь в звёздный вечный дом,

Откуда слышен шёпот: «Мало! Мало!»

«Сонное зеркало мирно зовёт тишину…»

Сонное зеркало мирно зовёт тишинуВ глубь заглянуть заскучавшего зримого завтра.Там, неизбежно сдвигаясь к заветному дну,Мнимо вчерашнее тонет, дробясь многократно.Что-то замыслило время и мерно на счётКапает воском минут, застывающих рядом.С лаской коварной оно мои годы крадёт,Самодовольно смотря немигающим взглядом.Так обмануть меня вряд ли удастся кому

И провести по-над кромкой кипящего ада,Мне предлагая то смерть, то суму, то тюрьмуЗа неприятие лжи, вероятно, в награду.Я не боюсь оговора, мне брань не страшна.За седину мою зеркало будет в ответе…Только какого-то снова приходит рожнаВ голову мысль о погубленном алчностью свете.Завтра, вчера и сегодня — в единственный мигУтрамбовало пространство, стремительно тая,Как, одичавший в ущелье, задавленный крик —Этого скудного мира наивность святая.

«Безликая, холодная, слепая…»