Оружие Круппа. История династии пушечных королей

Западногерманские банкиры отчасти предвидели, что надвигается гроза, но только отчасти. Они знали о пароходах, грузовиках, поездах и активах компании Рейнхаузен, потому что ее балансы публиковались — это было одно из немногих достижений Мелемского договора. Однако сама фирма «Фрид. Крупп» за 155 лет финансовых операций ни разу еще не открывала свои отчеты перед посторонними. И у Альфрида, естественно, не было никакого намерения нарушать традицию именно теперь. Абс, его могущественный союзник в финансовом мире, лично избрал Арно Зеегара на смену Шрёдеру, но даже Абсу не разрешалось входить в бухгалтерию Главного управления фирмы «Крупп».

Попади он туда, он бы ужаснулся. Считать было почти нечего. Каждую весну на юбилейных торжествах Крупп уверенно говорил о товарообороте, превышающем миллиард долларов. Он ни разу не добавил, что доход фирмы колеблется от 15 до 70 миллионов и что в 1967 году его долги составят более 50 миллионов долларов. Как только двое из его клиентов уведомили его в частном порядке, что намерены прекратить платежи, Альфрид отчаянно принялся искать выход. Банкам принадлежало 24,9 процента акций предприятия «Фрид. Круип хюттепверк» на сумму около 35 миллионов долларов. Зная о том, что они подозревают об отсутствии у него свободных средств для оплаты долговых обязательств, он задумал создать новое дочернее предприятие — «Фрид. Крупп экспорт АГ», которым они управляли бы сами, предоставив компании экспортный кредит в размере ста миллионов долларов.

Тучи продолжали сгущаться. Кризис углублялся, и найти кредит становилось все труднее. «Байерише моторенверке», «Боргвард», «Гуго Стиннес» и крупная компания по выпуску локомотивов «Хеншель» в Касселе вслед за компанией Вилли Шликера прекратили свое существование.

Крупп тоже начал сокращать производство, но, увы, слишком поздно. В прошлом году суровая зима сковала Центральную Европу, и уголь, который добывался в старых шахтах, расходился полностью, а в этот год стояла необычайно мягкая погода: 40 процентов добываемого угля не находило сбыта. Одним росчерком пера Альфрид уволил 8800 шахтеров, покончив с «отеческим отношением» к рабочим, которое насаждала фирма «Фрид. Крупп» с 1813 года. Чтобы «сохранить лицо» концерна, решение это приписали Бейтцу. Бейтц по собственной инициативе сократил свою годовую зарплату в 250 тысяч долларов... на пять процентов и обратился к рабочим Круппа с призывом «последовать его примеру». Поставив свою подпись еще шесть раз, Крупп закрыл четыре шахты в Эссене, верфи в Бремерхафене и шахту «Дортмунд» предприятия «Крупп—Дольбера». Считалось, что это сэкономит 20 млн. долл, в год. Однако выхода из западни пе было: проценты по долгам превышали сумму прибылей.

* * *

Большинство советников Альфрида не подозревали о том, в какой ловушке он оказался, и продолжали оспаривать мнение лондонской «Таймс» о том, что «теперь пе время для существования частных концернов такого характера и такого масштаба». Альфрид также не соглашался с этим утверждением до конца осени 1966 года. Наследник не оправдал возлагавшихся на него надежд, а Крупп все еще ничего не предпринимал, чтобы создать корпорацию. Все планы реорганизации, которые он обсуждал со своими директорами, сводились к созданию фиктивной корпорации, которой полностью владел бы он сам, действуя через подставных лиц. Если бы Арндт вдруг изменился, он смог бы после смерти отца унаследовать эту корпорацию, точно так же как и всю фирму.

Бейтц неоднократно выдвигал предложения превратить концерн в акционерное общество, глава концерна постоянно их отвергал. Затем внезапно разыгрались серьезные события. Если у Круппа и оставалась какая-то надежда на передачу изменившемуся Арндту концерна в прежнем виде, то она основывалась на «Законе о Круппе», дающем ему уникальные налоговые преимущества в настоящем и в будущем «независимо от смерти владельца или перехода владения в другие руки» (согласно формулировке закона, составленного Гитлером). Как пояснили мне крупповские юристы, при этом предполагалось, что «специфические» взаимоотношения фирмы с правительством должны оставаться неизменными. Однако в этом-то и крылась опасность. Согласно конституции Федеративной Республики Германии, в Мюнхене был создан Верховный налоговый суд. Поскольку он почти не обращал на себя внимания промышленной аристократии, его никто не принимал в расчет. А между тем суд имел абсолютную власть: его решения не могли никем оспариваться.