Оружие Круппа. История династии пушечных королей

В 1906 году граф Фердинанд фон Цеппелин начал производить в Фридрихсхафене дирижабли для Германии. Три года спустя Крупп взбудоражил Международную выставку во Франкфурте-на-Майне, экспонировав там «антицеппелиновские» орудия, которые затем нарасхват раскупались тремя наиболее заинтересованными в них державами — Францией, Англией и Россией. В том же самом году первый лорд адмиралтейства Англии Реджиналд Маккена произвел еще большую сенсацию в палате общин. Уже четвертый год между Германией и Великобританией шло острое соперничество в деле пополнения военно-морского флота дредноутами, а теперь Маккена информировал парламент, что верфи Круппа в Киле готовы поставлять Англии ежегодно по восемь таких кораблей. Правда, сделка провалилась. Крупп хватил через край, и тут впервые Тирпиц, Армстронг и Виккерс оказались союзниками. Зато Круппу удалось сохранить два вида цен на судовую броню: с Берлина он брал почти вдвое дороже, чем с Вашингтона. Карл Либкнехт огласил эти цифры в рейхстаге. Тирпиц подтвердил их правильность. Пораженный кайзер спросил старшего директора совета фирмы Рётгера, почему так происходит, и получил лаконичный ответ, что Густав и его директора действуют как душеприказчики покойного Фрица Круппа. Ответ был дан ледяным тоном и никаких последствий не вызвал.

В 1912 году Крупп перешел в своих действиях ту границу, которая для любой другой компании в любой другой стране означала бы полный крах. Появились неопровержимые доказательства, что агенты Эссена похитили из папок военного министерства свыше тысячи документов. Несколько прусских юнкеров были пойманы с поличным — так сказать, «с вареньем Круппа на усах». В то же самое время было обнаружено, что крупповские деньги способствовали организации антигерманских выпадов во французской прессе с целью «подогреть» Берлин и создать новый выгодный бизнес в Германии.

Сведения обо всем этом попали прежде всего к депутату рейхстага Карлу Либкнехту (возможно, потому, что его враждебное отношение к оси Берлин — Хюгель было всем хорошо известно), они были присланы в простом конверте, без обратного адреса. Отправитель так и не был найден, а сообщение было передано Либкнехтом военному министру фон Херингену. По заданию министра полиция начала перлюстрацию входящей и исходящей почты дома номер 19 на Фоссштрассе, где находилось столичное представительство Круппа. Контроль обнаружил, что секретарь крупповской конторы Брандт систематически давал большие взятки людям в мундирах; восемь военно-морских офицеров получили 50 тысяч марок, а один артиллерийский офицер — 13 тысяч. Взамен Крупп имел поистине бесценную информацию: спецификации каждого вида германского оружия, секретные чертежи и проекты, рассматриваемые в министерстве, военные планы и переписку со всеми другими фирмами, производившими предметы вооружения. Располагая такой информацией, Крупп мог воздействовать на руководящих военных деятелей. Каждый шаг генералов и адмиралов был ему заранее известен. Передачей некоторых выборочно взятых сведений из этой информации можно было разжигать в Париже весьма выгодную для фирмы военную истерию, что как раз и практиковалось. Полиция арестовала одновременно тех, кто давал, и тех, кто получал взятки, и произвела обыск в доме № 19 на Фоссштрассе, где полицейские узнали, что 700 украденных документов находилось в эссенском сейфе одного бывшего служащего Круппа.

Власти имели в руках все: документы, признания обвиняемых, расписки в получении взяток, но в течение семи месяцев ничего не предпринимали. В прессе не появилось ни одного слова, и все арестованные, включая Брандта, были освобождены. Этого Либкнехт не мог уже перенести. 18 апреля 1913 года он вышел на трибуну рейхстага и сообщил депутатам, что «прославленная фирма «Крупп» систематически пользуется своим капиталом, чтобы толкать старших и младших прусских чиновников на разглашение военных секретов». Он сел на свое место в обстановке полного замешательства. Военный министр Херингер усилил общее смятение, признав, что Либкнехт правильно охарактеризовал методы Круппа, и заявил, что он, министр, хочет выразить со своей стороны «полное неодобрение такой политики». Правда, он тут же добавил: «Нет, однако, никаких доказательств, что совет директоров фирмы в Эссене принимал в этом участие».

Затем в дело вмешался кайзер. Десять лет назад он прикрыл своим именем похождения Фрица Круппа, а теперь дал понять, что намерен защищать Густава. В то время как над Берлином гремел гром взаимных упреков и оправданий, Вильгельм пригласил Круппа к себе в Потсдамский дворец и приколол ему на грудь прусский орден «Красного орла» с дубовыми листьями.