Последняя капля сталактита (Триптих "Время драконов" часть 3)

... Я лечу — парю — со звоном — а значит, точно есть такая Мировая Линия,— Иная Линия Твоей Судьбы, твоей истории...

— ДРУГАЯ ИСТОРИЯ:

— Представьте,— философствует у костра Штерн,— что Владимир Красно Солнышко не принял православие, а, порассуждав лишь на пару секунд больше своими куцыми княжескими мозгами, принял европейский католицизм... Ведь были же к этому все основания, и позже пытались те же князья хоть как-то “зацепиться” за Европу — когда поняли, пред какой тёмной силой остались один на один — меж двух огней впридачу... Анна Ярославна — королева Франции; были и иные попытки — да только “было уже поздно”. А если б...

— Ольга, Кот и Татьяна наперебой начинают предлагать варианты этой истории:

— Не было бы немецких крестовых походов на Новгород...

— Не было б татаро-монгольского ига: как на Косовом поле, с Русью вместе сражались бы рыцари со всей Европы...

— Была бы иная духовность, направленная не на разъединение и вражду княжеств — а на... ну, общность, что-ли... Близость большую друг к другу — и сами с татарами бы справились...

— Спорный вопрос: горбатого могила исправит. К тому ж что Франция средневековая, что Германия единством, увы, не отличались.

— Но окончилось-то всё объединением...

— На Руси тоже. Но вот чего уж точно не было бы — так это оскорблений типа “ты что — самый умный”, “слишком рамАтный”, “артист”, “интеллигент”, “художник”, “писа-атель”, “в шляпе”, “в очках”... А были бы — университеты, вольные города и уважение к образованию, как во всём цивилизованном мире — и Россия, кстати, относилась бы к нему.

— На полторы сотни лет раньше было бы отменено крепостное право...

— И было бы фермерское хозяйство...

— Не было бы большевиков...

— Фашизма, это я вам доподлинно говорю. Ибо известно, что “фашисткий меч ковался в СССР”,— так даже сборник исторических документов назывался...

— Значит, не было бы Второй мировой войны.

— Лагерей смерти — и сталинских лагерей.

— Психушек шестидесятых/семидесятых.

— И нас.

: Это говорю я.

— Ржевский,— фыркает Татьяна. Но мой статус ‘ветеринара в озоне’ ( позволю себе так иронично перекрестить собственный статус ) удерживает это не в отцов умное поколение от иных ‘зломечаний’ в мой адрес. Как, кстати, позволяет мне работать чуть меньше, сидеть у костра на более удобном месте,— и так далее.

Но это не “дедовщина позорная”. Самое удобное место — так ведь это, во-первых, в моих глазах, а во-вторых, как действительный ветеран нашего лагеря, я просто уже сижу на этом своём месте ( которое оборудовал когда-то сам для себя ) — то есть традиционно занимаю его, когда в лагере появляются “новые”: те, кто теперь с нами... А остальное — это когда “третьи сутки с неба течёт вода”, топор сломан и отсырели не только спички, но и плекс ( как написал бы Егоров, чтоб кондовой фразой передать обстановку, точнее, степень её увлажнённости — вместо того, чтоб просто сказать: вода пропитывает всё в лагере... Слово “абсолютно” в данном контексте излишне — ибо “всё” значит ВСЁ — и точка: грубо и по-мужски,— ну, в крайнем случае можно было бы добавить, что она “на два пальца стоит чуть выше всего”... И хватит: выпендриваться я не люблю ),— так вот: именно в такой ситуации и происходит мой выход, то есть, скорее, заплыв, в лес. Но я не дед Мазай — зайцев не приношу — утонули за паводком — зато выволакиваю из этих разверзшихся со всех сторон хлябей два абсолютно сухих ( вот здесь это слово стоит на своём месте ) сосновых бревна.

— Ну, может, снаружи и чуть-чуть сыроватых... Что не мудрено по объявленной выше непогоде. Откуда я их беру? Это не секрет. Во-первых, их там уже нет — я взял последние,— а во-вторых, догадаться не трудно: они запутались под самыми кронами деревьев во время предидущего паводка. А приметил я их ещё с месяц назад — да ( тем и отличаюсь от чайника ) ломало лезть за ними в сухую погоду — в сухую погоду к костру выносится то, за чем нагибаться, а не подниматься нужно...

— Так вот, довольно быстро, несмотря на психующие осадки, я сооружаю костёр, в пламени которого могут подсушиться и более влажные дары леса,— а также тент из обрывков полиэтилена, и ужин, который я разношу по палаткам совместно с водовкой для самых замёрзших, потому что я всегда заначиваю такие вещи на самый крайний случай: опыт и инстинкт...

..: И — прочее.