Последняя капля сталактита (Триптих "Время драконов" часть 3)

— Я уже писал: так ему было проще. И потом — ему нужно было кормить всю эту семью,— ведь ещё мама и сын! — а хороший программист в те годы мог очень прилично устроиться... ( Он сам мне как-то хвастался: «Представляешь, Пит, за какую-то трёхминутную консультацию по телефону — целых... как бы это перевести в современные денежные единицы? В общем, около 350 баксов» ),—

— что тут можно было сказать?..

: Значит, его трёхминутная работа языком и головой стоила этих денег.

— За хождение в Ильи я ему заплатить столько не мог.

Хмырь вкалывал главным инженером участка на строительстве Рагунской ГЭС — в Москве ему жить было негде, а там была возможность заработать на квартиру < потом — вернётся с захиревшего и увязшего в национальных разборках строительства; мечта о квартире лопнет, как детский воздушный шарик — все деньги и время вбухает в создание строительного кооператива — подобно другим дипломированным специалистам, на фиг не нужным обучившей их родине,— но это будет позже, потом >,—

: Мастер разрывался между работой в школе-интернате — очень, кстати, необычной, “несовковой” такой школе — и хождением в Ильи; ходить он теперь мог только со своими учениками, потому что таково было главное условие его работы — круглосуточно быть с ними,— и это было бы здорово — кабы директор интерната не был категорически против посещения “его детьми” подмосковных каменоломен...

: Клаустрофобия была у него — социальная,— со всей его, на первый взгляд, “несовковостью”... Но это только “на первый”.

Ведь дети — будущее наше; я пытался объяснить это Мастеру — да он и сам понимал всё... Потому и пошёл работать туда —

— Только сделать ничего не мог.

: Как и все мы. Это была патовая ситуация. Я бесился и сходил с ума от того, что не мог понять причин гибели, разрушения нашего мира,— ведь ясно было, что “дело не в деталях” — словно некий рок, ветер времени растирал в порошок всё, что казалось столь монолитным и сказочным,— и хоть кто-то, конечно, продолжал навещать время от времени наши каменные своды — с каждым месяцем всё меньше и меньше оставалось тех, без кого под землёй мне лично делать было нечего.

..: Мамонт и Пищер “доразоблачались” до того, что объявили друг друга стукачами и торжественно поклялись, что каждый из них появится в Системе только через труп другого.

: Мамонт отпраздновал это дело совершенно жутким волоком в Десятке — гроте Пищера.

За это мы со Сталкером просто опустили “объёмником” мамонтовский Весёлый.

— А ПОТОМ НАМ ВЗОРВАЛИ ИЛЬИ.

… Весной я приехал туда. Бочка торчала из склона – осенними дождями смыло дёрн, прикрывавший её. Никаких следов вокруг не было. Я взял сапёрную лопату, что сопровождает меня в каждой поездке за город — и опустил со склона слой оттаявшей земли.

Получилось, как естественный оползень.

Затем пошёл к нашему любимому роднику, на другую сторону плато. Недалеко был вход в Никиты; к нему вело нечто вроде тропинки. С отпечатками чьих-то ботинок. Или сапог. Перед входом — следы переодевания, разорванная упаковка от свежих батареек. И несколько бычков. Во вход стекал со склона грязевой ручей. Лезть внутрь желания не возникло. Как и любопытствовать: кто эти люди, не боящиеся весенней входовой грязи?

— Да и что мне было делать в Никитах: после Ильей?..

Наше время кончилось с нашей прекрасной пещерой. И ни к чему были суетные попытки возобновления и продления — что одного, что другого.

Я вернулся к роднику, зачерпнул рукой воды и отпил. И поехал домой.

: Вот какая странная эпоха — была.

— И был день. И нельзя было ставить точку,—

Потому что чем-то это должно было кончиться.

Ведь это был ещё не конец.

Я знал — и видел это:

: Потому что кроме Ильей оставались иные точки нашего притяжения.

СУПЕРПОЗИЦИЯ С:

... СТАРИЦА ПРИТЯГИВАЕТ НАС, КАК МАГНИТ.

Старица — городок в верховьях Волги меж древними Ржевом и Тверью.

Но кажется, Старица древнее их обоих:

—— Церкви и подворья, и монастыри,— история российского христианства — пучком стрел времени пронзают её, являя миру торжество Веры и стойкость Белого Камня — знаменитого “старицкого мрамора”: уникального известняка, добываемого лишь в одном месте в мире — в окрестностях этого города,— и красоту человеческого гения, соединившего их в этом вызове Вечности —

: а также грустную картину преступлений ‘восставших из грязи’...

: против всего перечисленного выше — как и против всего живого в этом мире,—

: Так думаю я теперь. Но “не будем за рабочим столом о ...”,— как и не будем “хай-штилем”:

: Это крайности. И ни к чему нам их лажовая смычка.