Руфь (Без указания переводчика)

Но все же по временамъ она имла на него большое вліяніе и ничто не могло быть для нея пріятне, какъ пользоваться имъ. Покоряясь ея вол, онъ могъ быть увренъ, что его ждетъ щедрая награда; ее очень счастливили уступки съ его стороны, которыми она была обязана его равнодушію въ дл или привязанности къ ней; она никогда не требовала ихъ во имя разсудка или нравственности. Часто онъ не уступалъ единственно изъ того, чтобы доказать ей свою независимость.

Ей очень захотлось женить сына на миссъ Донкомбъ, но онъ непомышлялъ объ этомъ, зная, что время для женитьбы не уйдетъ и черезъ десять лтъ, а пока онъ проводилъ досужное время, то ухаживая за пустенькою миссъ Донкомбъ, то зля или восхищая свою мать, но главное стараясь, чтобы оно проходило для него пріятно. Наконецъ онъ встртилъ Руфь Гильтонъ, и новое, искреннее и страстное чувство проникло все его существо. Онъ самъ не понималъ что его такъ сильно влекло къ ней. Правда, она была очень хороша, но онъ видалъ женщинъ не хуже ея, и при этомъ умвшихъ расчитаннымъ кокетствомъ удвоивать силу своей красоты.

Плняло ли Беллингема сочетаніе женственной прелести и граціи съ простодушіемъ и невинностью умнаго ребенка, или та прелестная робость, которая заставляла Руфь избгать и пугаться всякаго намека на ея красоту. А можетъ ему нравилось покорять себ и освоивать съ собою эту дикую натуру, какъ нравилось длать ручными робкихъ ланей въ парк его матери.

Онъ не хотлъ пугать ее несдержаннымъ восторгомъ или слишкомъ страстными, смлыми словами, а постепенно доводилъ до того, чтобы она видла въ немъ друга, или даже нчто ближе и дороже.

Слдуя этому плану, онъ устоялъ передъ сильнымъ искушеніемъ проводить ее отъ церкви до самаго дома. Онъ только поблагодарилъ ее за доставленныя ею свднія о портретахъ, сдлалъ нсколько замчаній о погод, поклонился и отошолъ. Руфи пришло на мысль, что она его никогда боле не увидитъ, и какъ она ни упрекала себя за это, но не могла не почувствовать, что жизнь ея на много дней подернулась темною мглою.

Мистриссъ Мезонъ была вдова и должна была заботиться о воспитаніи шестерыхъ или семерыхъ дтей, оставшихся у нея на рукахъ. Это могло извинять нкоторымъ образомъ строгую расчетливость въ ея хозяйств.

Она ршила, что по воскресеньямъ ученицы ея могутъ обдать у своихъ друзей, которые вроятію съ удовольствіемъ удержать ихъ у себя на весь этотъ день, а она съ дтьми, приходившими изъ школы, отправлялась къ своему отцу, за нсколько миль отъ города. Вслдствіе этого по воскресеньямъ въ дом вовсе не готовилось обда для мастерицъ и комнаты не отапливались. По утру двушки завтракали въ комнат мистриссъ Мезонъ, но потомъ и эта комната затворялась за ними на цлый день съ понятнымъ, хотя и не высказываемымъ запрещеніемъ возвращаться туда.

Что было длать тмъ у кого, какъ Руфи, не было ни дома, не друзей въ этомъ пустынномъ для нихъ, несмотря на всю его населенность, город? До сихъ поръ она обыкновенно поручала служанк, ходившей по субботамъ на рынокъ ея провизіею, покупать для нея булку или пирогъ, которые и составляли весь ея скудный обдъ къ опуствшей мастерской. Она сидла тамъ, кутаясь отъ холода, одолвавшаго ее несмотря на шаль и чепецъ. Цлый день глядла она на скучную улицу, пока наконецъ глава ея заплывали слезами.

Частію, чтобы отогнать грусть и мечты, къ которымъ она чувствовала, что не къ добру была такъ расположена, частію чтобы запастись на недлю какими-нибудь идеями, кром той что ей внушалъ видъ постоянно одной и той же комнаты, она приносила библію и садилась съ нею на подоконникъ, противъ открытаго горизонта передъ домомъ, по ту сторону улицы. Оттуда она могла видть все неправильное величіе этой части города. Передъ нею возставала въ полумрак бловатою массою срая башня церкви; на освщонной сторон улицы виднлись нарядныя фигуры, бродившія въ праздничномъ бездльи. Руфь придумывала кто бы они могли быть и старалась представить себ ихъ образъ жизни и занятія.

Потомъ съ колокольни раздавался протяжный звонъ колокола, музыкально разнося первый призывъ къ вечерн.

Посл вечерни Руфь обыкновенно возвращалась за тоже мсто у окна и оставалась тамъ до конца зимнихъ сумерекъ, пока звзды не зажгутся надъ черными массами домовъ. Тогда она сходила съ окна и спрашивала свчу, ея единственнаго товарища въ пустынной мастерской. Случалось, что служанка приносила ей немного чая, но впослдствіи Руфь стала отъ него отказываться, узнавъ, что она лишаетъ добрую женщину той малой доли, которую оставляла, ей мистриссъ Мезонъ. Такимъ образомъ Руфь сидла голодная и озябшая, силясь читать библію или припоминая набожныя мысли занимавшія когда-то дтскій умъ ея на колнахъ у матери. Между тмъ ученицы возвращались одна за другою, усталыя отъ удовольствій дня и отъ труда прошлой недли; слишкомъ усталыя чтобы длать Руфь участницею своихъ удовольствій, передавая ей подробности истекшаго дня.