Руфь (Без указания переводчика)

— Миссъ Гильтонъ, куда вы двали голубую, персидскую матерію? Ужь если все растеряно, то я узнаю, что убирать наканун была очередь миссъ Гильтонъ.

— Миссъ Гильтонъ выходила со двора вчера вечеромъ и комнату убирала за нее я. Я сейчасъ отыщу матерію! отозвалась одна изъ двушекъ.

— О я знаю, что миссъ Гильтонъ всегда рада избавиться отъ своихъ обязанностей, если есть возможность свалить ихъ на кого другого! замтила мистриссъ Мезонъ.

Руфь покраснла и на глазахъ ея выступили слезы; но она такъ твердо сознавала лживость обвиненія, что упрекнула себя въ томъ, что оно ее смутило, и гордо поднявъ голову, обвела вокругъ взоромъ, будто взывая къ справедливости своихъ подругъ.

— Гд юбка отъ платья леди Фарнгемъ? И оборки не нашиты! удивительно! Кому это было вчера поручено? спросила мистриссъ Мезонъ, вперивъ глаза на Руфь.

— Мн; но я ошиблась и должна была все перепарывать. Очень сожалю.

— Нечего было и спрашивать. Ужь если работа испорчена, или завалялась, нечего и спрашивать въ чьи руки она попала.

Такія-то рчи пришлось Руфи выслушивать съ этого дня, пока наконецъ она не сдлалась къ нимъ совершенно равнодушна.

Посл обда мистриссъ Мезонъ понадобилось отправиться за нсколько миль ея городъ. Узжая, она надавала внушеній, приказаній и распоряженій безъ конца; но наконецъ ухала. Облегченная ея уходомъ, Руфь положила руки на столъ и спрятавъ въ нихъ голову, принялась плакать, не сдерживая боле своихъ рыданій.

— Полноте плакать, миссъ Гильтонъ.

— Полно, Руфочка; ну ее, этого стараго дракона!

— Какъ же вы хотите вынести пять лтъ такой жизни, если у васъ нтъ настолько хладнокровія, чтобы не обращать вниманія на ея слова?

Такимъ образомъ старались ободрить и утшить Руфь нкоторыя изъ молодыхъ мастерицъ.

Но Дженни лучше понимала зло и нашла отъ него лекарство.

— Фанни Бартонъ, сказала она: — пусти Руфь пойти за тебя по комиссіямъ; ты вдь боишься холоднаго втра, а Руфь любитъ и морозъ, и снгъ, и всякую непогоду. Свжій воздухъ длаетъ ей пользу.

Фанни Бартонъ была высокая, сонная двушка, вчно жавшаяся къ огню. Никому мене ея не хотлось выходить въ этотъ холодный вечеръ, когда восточный втеръ рзко свисталъ по улиц, сметая снгъ. Въ такую пору ни для кого не могло быть заманчиво оставлять теплой комнаты, если этого не требовала крайняя необходимость; ктому же наступавшіе сумерки показывали, что уже была пора вечерняго чая для скромныхъ жителей того квартала, черезъ который Руфи предстояло проходить для исполненія своихъ комиссій. Дойдя до высокаго холма надъ берегомъ, гд улица круто спускалась къ мосту, Руфь увидла вокругъ себя плоскую поляну, покрытую снгомъ, отъ котораго темное, облачное небо казалось еще черне, какъ-будто зимняя ночь вовсе не сходила съ него, а только пережидала на краю небосклона когда потускнетъ короткій пасмурный день. Внизу у моста (гд находилась небольшая пристань для лодокъ, плававшихъ по этой мелкой рк) играло, не взирая на холодъ, нсколько ребятишекъ. Одинъ изъ нихъ влзъ въ широкій ушатъ, и съ помощью сломаннаго весла, направлялъ его то туда, то сюда въ маленькомъ залив, на великую потху товарищей, пристально слдившихъ глазами за подвигами этого героя, хотя лица ихъ были посинвшія отъ холода и руки глубоко засунуты въ карманы, со слабою надеждою найти тамъ сколько-нибудь тепла. Они можетъ быть боялись, что если они измнятъ свою съеженную позу и начнутъ двигаться, то злой втеръ проникнетъ во вс скважины ихъ худенькой одежды. Ребятишки смирно стояли вс въ кучк, устремивъ глаза на будущаго моряка. Наконецъ одинъ изъ мальчишекъ, завидуя товарищу, дивившему всхъ своею смлостью, крикнулъ ему:

— А небось вонъ туда, Томъ, ты не подешь; вонъ за ту черную полосу, въ настоящую-то рку.

Отъ такого рода вызова разумется нельзя было отказаться и Томъ принялся грестъ къ темной полос, за которою рка бжала мягкою, ровною волною. Руфь (сама почти ребенокъ по лтамъ) стояла на вершин берега, также слдя глазами за храбрецомъ и такъ же мало сознавая опасность, которой онъ подвергался, какъ и толпа ребятишекъ внизу. Т, видя успхъ товарища, прервали свое молчаливое вниманіе шумными одобреніями. Они хлопали въ ладоши и стучали ногами, крича ему: — Браво, Томъ! молодецъ!

Томъ остановился на минуту и глядлъ на нихъ съ чувствомъ дтской гордости, какъ вдругъ лахань круто повернуло: мальчикъ потерялъ равновсіе и упалъ въ воду. И его, и лодку его, медленно, но неудержимо повлекло къ быстрой, глубокой рк, вчно катящей свои волны къ морю.