Церковь в Империи. Очерки церковной истории эпохи Императора Николая II

«Народу известно было, — писал М. В. Клочков, — что Павел был против злоупотреблений и устанавливал, в интересах населения, правильный порядок в присутственных местах»⁵². Показательно, что смерть императора обратила на себя исключительное внимание жителей столицы: в течение нескольких дней проститься с покойным в Михайловский замок пришло около 100 тысяч человек (при том что в С.-Петербурге население тогда составляло 220 тысяч жителей)! По мнению современного исследователя, многие жители столицы в те дни по нескольку раз приходили в императорскую резиденцию, чем и объясняется столь внушительная цифра

⁵³. Однако в этой связи возникает и другой вопрос: зачем так часто (по несколько раз) ходить в Михайловский замок, чтобы увидеть ботфорты и почти целиком закрывавшую лицо треуголку? Какой в этом смысл? Однозначного ответа на этот вопрос быть не может. В любом случае массами двигало не только естественное человеческое любопытство. Мифы имеют тенденцию множиться с течением лет: слава заступника за народ, усиленная манифестом о трехдневной барщине (точнее сказать — восприятием этого манифеста), за XIX столетие выросла и укрепилась и к реальному Павлу I стала иметь минимальное отношение.

Теперь о возможности причисления императора к лику святых с канонической, т. е. с «формальной», стороны. Известно, что за Синодальный период канонизации к общему (всероссийскому) празднованию совершались следующим образом: Святейший Синод представлял Верховному Ктитору мотивированное мнение, которое последний и утверждал. В Русской Церкви мотивами канонизации к общему празднованию были обретение мощей, чудеса и святая жизнь (причем относительно количества чудес никаких определений нет, как нет и установленных авторитетных критериев для суждения о святости жизни канонизуемых)⁵⁴

. Культ святого состоит в том, что ему совершается ежегодное празднование, поются молебны, к нему обращаются с молитвой, во имя его освящаются престолы и церкви, изображения почитаются как иконы, а мощи выставляются для чествования верующих. Что касается так называемых местночтимых святых, то их культ ограничивается более тесной территорией, по содержанию ничем не отличаясь от культа общих святых⁵⁵. Кстати, в специальных, посвященных святым хвалебных песнопениях (акафистах) верующие вспоминают о важнейших моментах жизни и «стояния в вере» праведника, в том числе и о его кончине. В условиях императорской России трудно представить, как был бы составлен акафист Императору Павлу и кто — обвинен в его невинной гибели? На эти вопросы ответа не существует.

Итак, что Св. Синод мог использовать в качестве аргументов в поддержку канонизации Императора?

Понятно, что в абсолютном большинстве случаев культ того или иного подвижника утверждался в результате обретения его мощей, чудес, творимых по молитве ему, и народной веры в его святость. Сохранность мощей исследуют обычно в самый последний момент. В случае с Павлом I до этого дело не дошло. К тому же сохранность — не аргумент, а всего лишь один из аргументов

, вовсе не самый важный. Принципиальнее иное — засвидетельствованные факты чудотворений и народное почитание. Но народное почитание, в свою очередь, далеко не всегда свидетельствует о святости почитаемого: годы мифологизации образа подвижника не могут пройти бесследно. Тем более это касается политического деятеля. Канонизация политика — особый риск, могущий вызвать искус идеализации прошлого, в котором «святой политик» жил. Остаются только чудотворения, исследование природы которых — принципиальная задача Церкви.

Были ли чудотворения на могиле Павла I и по молитве ему? Такие известия существовали до революции и существуют ныне. Исследование их — сложный и кропотливый труд. Без этого трудно говорить о святости праведника. В ином случае можно признать (вслед за «соборянами» Невского земского собора) «исповеднические признания и исторические примеры о Божественном заступлении при поминальных молитвах о душе Благочестивейшего Государя Императора и мученика Павла Петровича» вполне достаточным аргументом для возбуждения дела о его канонизации. Сторонники канонизации Павла I совершенно убеждены в том, что этот Государь «христолюбиво» заботился о благе Православной Церкви, государстве и народе, забывая добавить лишь фразу: «как он это благо понимал». Католические симпатии императора, неканонические действия в отношении главной конфессии Российской Империи, мальтийскую эпопею, таким образом, игнорируют вовсе или же стараются объяснить с выгодой для себя. Главное — особо подчеркнуть, что Император пострадал от врагов Православия и России. Цель проста и понятна — доказать, что Император-мученик достоин почитания как местночтимый святой С.-Петербургской епархии. Заслушанные (sic!) свидетельства «добрых христиан» «соборянами» при этом прилагались⁵⁶.