Церковь в Империи. Очерки церковной истории эпохи Императора Николая II

На практике все было гораздо сложнее. И вл. Евлогий неоднократно демонстрировал подобную «сложность» своими думскими речами, никак не связанными с Холмским вопросом. В частности, выступая в апреле 1909 г. с думской трибуны, он специально подчеркнул, что «Церковь есть учреждение Божественное и вечное, ее законы непреложны, а идеалы жизни государственной, как известно, подвергаются постоянным изменениям». Среди прочего владыка вспоминал о секуляризационных процессах времен Екатерины II и о других тяжелых для Православной Российской Церкви событиях прошлого. Подобные слова, вполне разумные и аргументированные, вызвали приступ ненависти у лидера большевиков В. И. Ленина, заявившего, что «перед нами — чистый клерикализм. Церковь выше государства, как вечное и Божественное выше временного, земного». Ленин негодовал на депутата В. А. Караулова за то, что тот «называет „золотыми словами“ отвратительное лицемерие изувера Евлогия на тему о том, что „задача Церкви вечна, непреложна… и, значит, связывать Церковь с политикой невозможно“»⁷

. Ссылка на члена конституционно-демократической фракции Караулова — показательна. В 1880-е гг. прошедший каторгу, выступавший против революции 1905–1907 гг., депутат Караулов поддерживал мысль своего политического оппонента (владыка был умеренно-правым, занимая пост товарища русской национальной фракции) о невозможности рассматривать государственные идеалы в качестве статичных — в сравнении с законами Церкви. То, что Ленин называл клерикализмом, на самом деле было не стремлением к противопоставлению Церкви и государства (в императорской России такое не могло прийти в голову ни одному православному архиерею), а указанием на то, что государство имеет в церковных делах почти диктаторскую власть⁸

. Для левых, в том числе для большевиков, все это было непринципиально, а сам епископ Евлогий воспринимался не иначе как враг «демократизма» и безусловный «агент» самодержавия⁹

. Впрочем, в данном случае больший интерес представляет использование Лениным (как теоретиком социал-демократов-болыневиков) термина «клерикализм». Указание на то, что Церковь выше государства было аксиомой для любого верующего, точно так же, как для любого политически грамотного современника тех лет было очевидно, что «клерикализмом называется политическое мировоззрение, идеалом которого является усиление власти и значения Церкви — именно Церкви Католической»¹⁰

. Сама идея симфонии властей (при всей ее искаженности петровской синодальной реформой и дальнейшими церковно-государственными событиями XVIII–XIX вв.) в православном государстве не позволяла осуществить «клерикализацию». Но использование политического термина для шельмования думского духовенства было показано и доказано. И если в те годы данное обстоятельство можно было игнорировать (что и происходило на деле), после 1917 г. ситуация кардинально изменилась и слово получило новую/старую трактовку.

Однако, полагаю, большее внимание следует обратить на иное: с одной стороны православный епископ (как, впрочем, и священники-депутаты) был практическим политиком, с другой — он прекрасно понимал, что непосредственная связь Церкви и политики опасна для Церкви (крики о «клерикализме» и стали тому доказательством). В подобных условиях оказывалось невозможно четко и до конца определиться с вопросом: оправданно ли участие духовенства главенствующей Церкви в деятельности Государственной Думы. В результате, чем дальше, тем больше из стратегического этот вопрос превращался в тактический, частный вопрос текущей политики самодержавного государства. Нетерпимость ситуации доказывалась еще и тем, что «левые» депутаты с думской трибуны заявляли как о свершившемся факте, об участии православного духовенства — «с 3 июня» в политической борьбе, а также о том, что духовенство находилось «всецело в руках правительства». «Государственная Дума, — говорил в апреле 1909 г. депутат от Саратовской губернии трудовик Н. С. Розанов, — должна взять на себя почин изменения избирательного закона в том направлении, чтобы духовенство было устранено от участия в политической борьбе»¹¹. И хотя в дальнейшем в этом отношении ничего сделано не было, само предложение выглядит симптоматично: на православное духовенство смотрели как на проправительственную силу, не более того. В подобных обстоятельствах вполне востребованной могла стать идея объединения всего думского духовенства в единую фракцию (разумеется, под патронатом светской власти).