Under the Dome (Под Куполом)

Rory Dinsmore took one labored breath on his own, appeared to try for a second one, and then gave up.	Рори Динсмор один раз вдохнул сам, вроде бы попытался сделать второй вдох... и сдался.
"I make it..." Haskell looked at the big clock on the wall. "Five fifteen PM.	- Это случилось... - Хаскел посмотрел на большие настенные часы, - в семнадцать пятнадцать.
Will you note that as the TOD, Ginny?"	Укажешь время смерти, Джинни?
"Yes, Doctor."	- Да, доктор.
Haskell pulled down his mask, and Rusty noted with concern that the old man's lips were blue.	Хаскел снял маску, и Расти с тревогой отметил, что губы у старика посинели.
"Let's get out of here," he said.	- Пошли отсюда, - сказал Хаскел.
"The heat is killing me."	- Жара меня убивает.
But it wasn't the heat; his heart was doing that.	Но убила его не жара, а сердце.
He collapsed halfway down the corridor, on his way to give Alden and Shelley Dinsmore the bad news.	Он упал в коридоре, направляясь к Олдену и Шелли, чтобы сообщить им трагическую весть.
Rusty got to administer epi after all, but it did no good.	Расти сделал укол адреналина, но тот не помог.
Neither did closed-chest massage. Or the paddles.	Как не помог и закрытый массаж сердца, и дефибрилляция.
Time of death, five forty-nine PM.	Время смерти - семнадцать сорок девять.
Ron Haskell outlived his last patient by exactly thirty-four minutes.	Рон Хаскел пережил своего последнего пациента ровно на тридцать четыре минуты.
Rusty sat down on the floor, his back against the wall.	Расти сидел на полу, привалившись спиной к стене.
Ginny had given Rory's parents the news; from where he sat with his face in his hands, Rusty could hear the mother's shrieks of grief and sorrow.	О смерти сына родителям Рори сообщила Джинни. С того места, где, закрыв лицо руками, сидел Расти, он слышал крики горя и печали, вырывавшиеся из груди Шелли.
They carried well in the nearly empty hospital.	Они далеко разносились по практически пустой больнице.
She sounded as if she would never stop.	И казалось, никогда не смолкнут.
9	9
Barbie thought that the Chiefs widow must once have been an extremely beautiful woman.	Барби подумал, что в молодости жена чифа была потрясающе красивой женщиной.
Even now, with dark circles under her eyes and an indifferent choice of clothes (faded jeans and what he was pretty sure was a pajama top), Brenda Perkins was striking.	Даже теперь, с темными мешками под глазами и в первой попавшейся под руку одежде (линялых джинсах и пижамной куртке). Бренда Перкинс выглядела ослепительной.
He thought maybe smart people rarely lost their good looks-if they had good ones to begin with, that was-and he saw the clear light of intelligence in her eyes.	По его убеждению, умные люди редко теряли красоту - если уж природа им ее подарила, - а в глазах Бренды светился живой ум.
Something else, too.	И что-то еще.
She might be in mourning, but it hadn't killed her curiosity.	Она, конечно, скорбела по мужу, но скорбь не лишила ее любопытства.